— Ничего там не происходит. Вы все выдумали сами. — Она неестественно рассмеялась. — Эх ты, бедолага, — сказала она со злым смехом. — Как поживает малыш Кларки? Он вас всех запугал, а? Почему никто никогда не противоречит ему? Только Джимми Гортон мог: этот знал ему цену.
— Я ничего не желаю слушать про Джимми Гортона!
— Джимми — прелесть!
— Бэбз, я не шучу!
— Бедный Кларки! Помнишь, — задумчиво сказала жена Вудфорда, — тот милый ужин, которым он нас угостил в своем клубе? Бифштекс и почки с мороженой фасолью? — Она сделала глоток виски. — И теплый джин. Интересно, была ли у него в жизни хоть одна женщина? — сказала она. — Господи, как странно, что а раньше об этом не думала.
Вудфорд вернулся к более спокойной теме.
— Отлично, значит, ничего не происходит. — Он встал с глупой усмешкой и взял со стола спички.
— Не смей курить здесь свою вонючую трубку, — машинально сказала она.
— Значит, ничего не происходит, — с удовольствием повторил он, поднес огонь и шумно затянулся.
— Боже, как я тебя ненавижу!
Вудфорд покачал головой, не переставая ухмыляться:
— О чем мы вообще говорим? Если ничего не происходит — как ты сама сказала. Значит, я не ночую в конторе. Очень хорошо. Ни в Оксфорд, ни в Министерство не катался, и никакая государственная машина меня домой не привозит.
Она подалась вперед, и ее голос изменился, стал требовательным, грозным:
— Что происходит? Я имею право знать! Я твоя жена! Вертихвосткам?то вашим на работе небось все выложил? А? Ну, говори!
— Мы готовим агента для заброски, — сказал Вудфорд с чувством победителя. — Я отвечаю за связь с Лондоном. Возникла кризисная ситуация. Не исключается вероятность войны. Очень щекотливое дельце. — Он сделал несколько лишних взмахов рукой, в которой держал уже потухшую спичку, глядя на жену с победным видом.
— Врешь ты все, — сказала она. — Этим меня не купишь.
* * *
В Оксфорде паб на углу был заполнен только на четверть. Они чувствовали себя хозяевами. Лейзер потягивал «Белую леди», инструктор по радиоделу пил самое дорогое темное пиво за счет Департамента.
Они чувствовали себя хозяевами. Лейзер потягивал «Белую леди», инструктор по радиоделу пил самое дорогое темное пиво за счет Департамента.
— Просто будьте с аппаратурой понежнее, Фред, — мягко говорил он. — Последнюю передачу вы вели очень удачно. Мы услышим вас, не волнуйтесь, вы всего в восьмидесяти милях от границы. Не суетитесь, и все пойдет как по маслу. Настройка делается нежно, иначе наше дело сорвется.
— Я понял. Не волноваться.
— Не надо бояться, что фрицы вас засекут, вы же отстукиваете не любовные письма, а только несколько групп. Затем новый позывной и другая частота. Им не удастся запеленговать вас, пока вы будете передавать.
— Может, они научились теперь, — сказал Лейзер. — И оборудование у них должно быть получше, чем во время войны.
— Эфир забит разными сигналами: морская радиосвязь, военная, управление полетами. Бог знает что еще. Они не супермены, Фред, такие же ребята, как мы. Поспать любят. Не волнуйтесь.
— Я не волнуюсь. И на войне я от них ушел. То есть меня взяли, но я все равно ушел.
— Теперь послушайте, Фред, у меня такое предложение. Давайте еще выпьем, махнем домой и обласкаем миссис Хартбек. Сейчас как раз стемнело, а то при свете она стесняется, согласны? Раскрутим ее на всю катушку. А завтра расслабимся. Ведь, в конце концов, завтра воскресенье, правда? — заботливо добавил он.
— Я хочу спать. Что, нельзя мне чуть?чуть поспать, Джек?
— Завтра, Фред. Завтра отдохнете как следует. — Он подтолкнул Лейзера локтем. — Теперь вы женаты, Фред. Теперь нельзя каждый вечер просто ложиться спать. Вы приняли присягу; так мы, бывало, говорили.
— Ладно, хватит. — Лейзер уже начинал терять терпение. — Об этом хватит, понятно?
— Извините, Фред.
— Когда мы едем в Лондон?
— В понедельник, Фред.
— А с Джоном увидимся?
— Мы встретимся с ним в аэропорту. Капитан тоже будет. Они хотят, чтобы мы еще попрактиковались… как менять частоту, в таком духе.
Лейзер кивнул, указательным и безымянным пальцами легонько барабаня по столу, будто отстукивая текст.
— Да! А не расскажете о какой?нибудь из тех красоток, которые у вас были в субботу?воскресенье в Лондоне? — предложит Джонсон.
Лейзер отрицательно покачал головой.
— Ну ладно, давайте допивать и пойдем погоняем шары.
Лейзер застенчиво улыбнулся, его раздражение прошло.
— Джек, у меня гораздо больше денег, чем у вас. Хотя «Белая леди» — штука дорогая, вам беспокоиться не о чем.
Он натер мелом свой кий и опустил шестипенсовик.
— Делаю двойную ставку или, если хотите, сыграем на расчет по случаю последнего вечера.
— Послушайте, Фред, — мягко попросил Джонсон. — Не гоняйтесь сразу за большими деньгами и не старайтесь забить красный шар ради ста очков. Бейте другие по двадцать и по пятьдесят очков, набирайте счет. Тогда вас не разденут.
Лейзер вдруг рассердился. Он поставил кий на подставку и снял с крючка свое пальто из верблюжьей шерсти.
— Что случилось, Фред, в чем дело на этот раз?
— Ради Бога, оставьте меня в покое! Нашелся конвоир на мою шею! Я еду на задание, как во время войны. Я же не смертник.