— Боритесь по правилам, — потребовал Лейзер, — не то вам крепко достанется!
— Никогда не опирайтесь на противника, — коротко ответил Лоу. — И умейте владеть собой в спортивном зале.
Он крикнул Эйвери:
— Теперь ваш черед, сэр, разомните его немного.
Эйвери поднялся, снял пиджак и стал ждать, когда Лейзер подойдет к нему. Он почувствовал железную хватку Лейзера и хрупкость своего тела. Он попробовал схватить Лейзера за предплечья, но его руки были слишком маленькие, попробовал вырваться, но Лейзер крепко держал его, упершись головой ему в подбородок, Эйвери вдыхал запах лосьона для волос. Потом к его лицу прижалась влажная, чуть щетинистая щека Лейзера. На Эйвери давило худое, жилистое тело, распаленное жаром борьбы. Переместив руки Лейзеру на грудь, он попробовал отстраниться. Он вложил в это отчаянное усилие всю свою энергию, стремясь вырваться из удушающих объятий. Ему удалось немного отодвинуться, и тут их глаза встретились — может быть, впервые с того момента, как они сцепились, — и на искаженном от напряжения лице Лейзера появилась улыбка, его хватка стала ослабевать.
Лоу подошел к Холдейну:
— Он иностранец, да?
— Поляк. Какое у вас впечатление?
— Я бы сказал, что в свое время он был прекрасным бойцом. Отчаянный парень. Хорошо сложен. Несмотря на возраст, в приличной форме.
— Понятно.
— А вы сами как поживаете, сэр? Все хорошо, надеюсь?
— Да, спасибо.
— Я рад. Все?таки двадцать лет прошло. Удивительно. Детишки уже подросли.
— Знаете, у меня нет детей.
— Я про своих.
— А?а.
— Из старой команды кого видите? Как там мистер Смайли?
— Мы с ним не общаемся. В принципе я человек необщительный. Позвольте с вами рассчитаться.
Лоу стоял почти по стойке «смирно», когда Холдейн отсчитал деньги: на транспорт, жалованье, тридцать семь фунтов шесть пенсов за нож, двадцать два шиллинга за плоские металлические ножны с выбрасывающей пружинкой. Лоу составил счет и подписал «С. Л.», по соображениям безопасности.
— Нож достался мне по себестоимости, — пояснил он. — Через спортивный клуб. -Казалось, он гордился этим.
* * *
Холдейн дал Лейзеру плащ и резиновые сапоги, и Лейзер с Эйвери отправились на прогулку. Они доехали почти до Хедингтона на втором этаже автобуса.
— Что произошло сегодня утром? — спросил Эйвери.
— Я думал, мы просто дурачились. А он взял и швырнул меня на мат.
— Значит, он помнит нас?
— Конечно, только непонятно, зачем мне делать больно.
— Он не хотел.
— Да все в порядке.
У него по?прежнему был огорченный вид. Они вышли на конечной остановке и зашагали под дождем. Эйвери сказал:
— Наверно, дело в том, что он не из Департамента, поэтому он вам неприятен.
Лейзер рассмеялся и взял Эйвери под руку. Дождь струился по пустой улице, капли падали им на лица и стекали за воротник. Эйвери плотнее прижал к себе руку Лейзера, и они оба продолжали прогулку в хорошем настроении, не обращая внимания на дождь, ступая по самым глубоким лужам.
— Джон, а капитан доволен?
— Очень. Он считает, что все идет прекрасно. Скоро мы перейдем к радиоделу, разные элементарные вещи. А завтра должен приехать Джек Джонсон.
— Знаете, Джон, ко мне возвращаются былые навыки — стрельба и прочее. Я еще что?то помню. — Он улыбнулся. — Даже старый автоматический браунинг тридцать восьмого калибра.
— Девятимиллиметровый. Вы отлично справляетесь.
— Даже старый автоматический браунинг тридцать восьмого калибра.
— Девятимиллиметровый. Вы отлично справляетесь. Просто здорово. Так сказал капитан.
— Неужели капитан и впрямь так сказал?
— Конечно. И в Лондон сообщил. Там тоже довольны. Нас только немного беспокоит, что вы слишком…
— Что слишком?
— Что в вас слишком легко узнать англичанина.
Лейзер рассмеялся:
— Ну, об этом не надо беспокоиться.
Эйвери чувствовал, что в том месте, где Лейзер держал его под руку, было тепло и сухо.
* * *
Утро они посвятили шифрам. Инструктором был Холдейн. Он принес лоскутки шелка, исписанные шифром, с которым предстояло работать Лейзеру, и таблицу, приклеенную к листу картона для перевода букв в цифры. Он установил таблицу на камине, эаткнул ее за мраморные часы, и стал инструктировать их в стиле Леклерка, но без работы на публику. Эйвери и Лейзер сидели за столом с карандашами в руках и под руководством Холдейна постепенно превращали текст в набор цифр в соответствии с таблицей, потом меняли цифры на другие, которые брали с лоскутков шелка, и наконец обратно переводили их в буквы. Это занятие требовало не столько сосредоточенности, как прилежания; Лейзер нервничал от старания и делал частые ошибки.
— Давайте проверим, сколько времени у нас уйдет на кодирование двадцати групп, — сказал Холдейн и продиктовал с листа сообщение из одиннадцати слов, подписанное Мотыль. — Со следующей недели вы должны будете обходиться без таблицы. Я положу ее вам в комнату, чтобы вы выучили ее наизусть. Начали!
Он нажал кнопку секундомера и отошел к окну. Лейзер с Эйвери начали лихорадочно работать за столом, почти одновременно бормоча и набрасывая простейшие расчеты на бумаге. Эйвери чувствовал растущую суетливость Лейзера, он слышал его тяжелые вздохи, приглушенные проклятия, яростный шорох ластика. Эйвери замедлил работу и поглядел через плечо Лейзера — кончик его карандаша был мокрым. Не произнеся ни слова, молча он заменил листок Лейзера своим. Может быть, Холдейн и не заметил ничего, хотя в этот момент он обернулся.