Лейзер бросился в кабинет записывать ответы — видно, ему была знакома эта игра. Как только он вышел, Эйвери сказал Холдейну агрессивным тоном:
— Это были вы. В конце звучал ваш голос.
— В самом деле? — Может, Холдейн и правда не обратил внимания.
Потом были другие пленки, от них веяло смертью: торопливый топот по деревянной лестнице, шумно хлопающая дверь, короткий щелчок и вопрошающий женский голос, таким тоном спрашивают у гостя, с чем он будет пить чай, с лимоном или молоком: «Что это был за звук: дверная защелка? Затвор пистолета?»
Лейзер поколебался и сказал:
— Это дверь, просто хлопнула дверь.
— Это был пистолет, — возразил Холдейн. — Девятимиллиметровый автоматический браунинг. Щелкнула заправляемая обойма.
Днем Лейзер и Эйвери впервые пошли прогуляться по окрестностям Порт Медоу. Это была идея Холдейна. Они быстро шагали по высокой траве, ветер ворошил волосы Лейзера. Дул холодный ветер, но дождя не было; стоял ясный день, только без солнца; нависшее над равниной небо казалось темнее земли.
— Я вижу, вы здесь не в первый раз, — сказал Лейзер. — Учились здесь?
— Да, в университете.
— Что изучали?
— Иностранные языки, в основном немецкий.
Они поднялись по лесенке и вышли на узкую тропинку.
— Вы женаты? — спросил он.
— Да.
— Детишки?
— Один мальчик.
— Джон, скажите мне одну вещь. Когда капитан Хокинс наткнулся на мою карточку… что произошло?
— Не понял?»
— У вас ведь там картотека на всех, как она выглядит? Карточек, наверно, целый вагон.
— Они стоят в алфавитном порядке, — беспомощно сказал Эйвери. — Самые обычные карточки. А что?
— Он сказал, что меня помнят. Старые сотрудники, Он сказал, что я был лучшим. Так кто же меня помнит?
— Все помнят. У нас существует отдельная картотека для лучших. Практически все в Департаменте знают о Фреде Лейзере. Даже новички. Люди с таким послужным списком, как у вас, не забываются. — Он улыбнулся. — Вы будто всегда присутствовали, Фред.
— Джон, скажите мне еще вот что. Я не хочу перегибать палку, но все же… Мог бы я быть полезен вам там внутри?
— Внутри?
— Ну, в Конторе, среди вас. Но, кажется, для этого надо родиться таким, как капитан.
— Боюсь, именно так, Фред.
— Какой марки машины у вас там, Джон?
— Марки «хамбер».
— «Хоук?хамбер» или «снайп?хамбер?»
— Хоук.
— Только четырехцилиндровые? У «снайпа» движок будет помощнее.
— Я не говорю об оперативных машинах, — сказал Эйвери. — У нас большой выбор транспорта для специальных заданий.
— И фургоны?
— Именно.
— А сколько времени уходит на… Сколько ушло на вашу подготовку? Вот вы, к примеру, недавно вернулись с задания. Сколько вас готовили?
— Извините, Фред. Этого я не могу сказать даже вам.
— Не беспокойтесь, я не обидчивый.
Они миновали церковь, стоящую на холме у дороги, обогнули вспаханное поле и, усталые, но умиротворенные, вернулись в уютный Дом Мотыля, где их приветливо встретил камин, обрамленный золотистыми розами.
Вечером они перешли к занятиям по развитию зрительной памяти: то в автомобиле проезжали мимо сортировочной станции, то ехали в поезде вблизи аэродрома; потом они отправлялись на прогулку в неизвестном городе и вдруг обнаруживали, что видят какую?то машину или какое?то лицо не в первый раз, хотя его черты не запомнились.
Вечером они перешли к занятиям по развитию зрительной памяти: то в автомобиле проезжали мимо сортировочной станции, то ехали в поезде вблизи аэродрома; потом они отправлялись на прогулку в неизвестном городе и вдруг обнаруживали, что видят какую?то машину или какое?то лицо не в первый раз, хотя его черты не запомнились. Порой на экране возникали и молниеносно исчезали разрозненные предметы, при этом звучали голоса, казавшиеся знакомыми по пленкам, однако голоса и изображение никак не были связаны между собой, так что внимание рассеивалось и было трудно отбирать нужную информацию.
Так завершился их первый день, похожий на ряд последующих: беззаботные, радостные дни для них обоих, дни честного труда, когда осторожность в их взаимоотношениях постепенно сменялась растущим расположением, а мальчишеские навыки снова превращались в орудие войны.
* * *
Для занятий рукопашным боем они сняли небольшой спортивный зал недалеко от Хедингтона, который Департамент использовал во время войны. Инструктор приехал на поезде. Все называли его «Сержант».
— Я не хочу быть любопытным, но возьмет ли он с собой нож? — вежливо спросил он. У него был валлийский выговор.
Холдейн пожал плечами:
— Все зависит от него самого. Нам бы не хотелось забивать ему голову лишними вещами.
— Нож — это очень надежное оружие. — Лейзер все еще был в раздевалке. — Если, конечно, он умеет им пользоваться. И фрицам он всегда не по душе. — В руках у него был небольшой чемоданчик, он старательно распаковал его, как коммивояжер, заботящийся о своем товаре. — Весь секрет в том, что никогда не надо брать слишком длинный нож, сэр. Клинок должен быть обоюдоострым и плоским. — Он выбрал один нож и поднял его вверх. — Вообще?то говоря, навряд ли можно найти оружие лучше этого. — Лезвие ножа было широким и плоским, как лавровый лист, с узкой шейкой у рукоятки, что делало его похожим на песочные часы; рукоятка была ребристой, чтобы не скользила в руке. Причесываясь на ходу, к ним подошел Лейзер. — Вы когда?нибудь держали в руках что?нибудь подобное?