— И ты им стал.
— Стал. Только намного позже. Если бы меня не арестовали во время очередной разборки с конкурирующей бандой, я, наверняка, так бы и закончил свою жизнь в родных трущобах. Но меня заметили в тюрьме и предложили работать на правительство. И я родился заново. Началась совершенно другая жизнь. Первое, что я сделал в «учебке» — пересмотрел все фильмы по произведениям Шекспира. И эти истории околдовали меня. А «Сон в летнюю ночь» и «Буря» просто потрясли. Оказалось, что есть не только грязь и боль окружающего мира, но и нечто другое, прекрасное и возвышенное.
— Так вот откуда эта тяга к феям и эльфам! — Воскликнул Максим.
— Вот-вот. — Олаф кивнул головой. — Но эти фильмы оказались очень далеки от авторского текста. Научившись читать, я обратился к книгам. А потом, выучив староанглийский, прочитал Шекспира в первоисточниках.
— Могу себе представить, как ты удивился, узнав, насколько первоисточники искажены переводами и изуродованы инфо-постановками.
— Я к тому времени уже разучился удивляться. Я научился думать, рассуждать, оценивать и делать выводы. Мир, созданный Шекспиром, я все равно представлял по-своему. Гамлет для меня так и остался викингом в медвежьей шкуре. Я думаю, что это намного больше соответствует тому времени, о котором писал Шекспир. Образ Гамлета-джентльмена с рапирой-зубочисткой для меня неприемлем. Я домысливал диалоги, сцены, менял развитие сюжета. Ты мне не поверишь, но я даже переписывался с учеными-филологами. Я делал это анонимно, посылая сообщения через «левые» конспиративные компьютеры военной разведки.
— И тебя не поймали?
— Поймали, конечно. Но начальство закрыло глаза на мои прегрешения. Правда, мне обещали, что после следующего подобного проступка я окажусь на вечном дежурстве в спутнике-шпионе на орбите Сатурна. И я отдал все свои силы не мечтам, а реальному миру. Я стал одним из лучших бойцов среди военных разведчиков. Хотя некоторые смеялись над моим увлечением древним оружием.
— Я их помню. — Улыбнулся Максим. — Я их видел… в лазарете.
— Ну, конечно. Они лежали рядом с теми, кто подшучивал над тобой.
Старые приятели рассмеялись.
Вообще-то, среди разведчиков не было принято делиться воспоминаниями о своей предыдущей жизни. Поступая на службу, они отрекались от прежних привязанностей, а, иногда, и полностью меняли биографию, как Олаф. Его своеобразная исповедь заставила Максима вспомнить о своем пути в военную разведку. Он был не такой извилистый и тернистый, но и Фрадову пришлось кое-что пережить. Однако, он не собирался делиться этим ни с кем, даже с Олафом. Даже с Диньзиль.
— Ты слышишь голоса в коридоре? — Спросил Олаф, выведя Максима из отрешенно-задумчивого состояния.
Фрадов прислушался:
— Что-то случилось!
В его комнату вбежал один из соседей-десантников и выпалил:
— Война началась! Темные эльфы перешли в наступление. Их флот сейчас атакует наши передовые рубежи.
— Вот и кончились праздники. — Проворчал Олаф, сдергивая с себя шкуру. Под ней оказались полные десантные доспехи. — Как я и предполагал. И Тризелна тоже так думала.
Максим в это время быстро и деловито облачался в такой же боевой костюм. Он пристегнул к поясу нож от спасательного комплекта, одел перевязь с мечом, закинул за спину колчан с луком и стрелами.
— Пошли искать Дилафиссу. Пора браться за работу.
Олаф оставил в комнате Максима тролльскую шкуру и шлем, но закинул за спину перевязь огромной секиры.
— Воздушный корабль не поднимет такое богатырское оружие. — Пошутил Фрадов.
— Тогда капитану придется высадить одного из эльфов. — Серьезно ответил Олаф. — Я буду сражаться за двоих. Или за пятерых.
Глава 11. Кровавая Позвоночная Гряда.
Сотрудники «конторы» принца Кинтэлла были немногочисленны и слишком ценны, чтобы участвовать в массовых сражениях. Корабль, на котором летели Дилафисса, Максим, Олаф, Диньзиль и другие десантники-разведчики, входил в личный резерв принца Кинтэлла. Люди не видели передовых рубежей, так как их флотилия входила во вторую линию обороны. Но и здесь попадались явные признаки только что закончившегося боя.
На земле валялись изломанные и обожженные воздушные корабли как королевских, так и темных эльфов. Прекрасные и легкие в воздухе, после падения на землю они превратились в неуклюжие горы обломков. Над некоторыми еще продолжали виться дымки. Вокруг других толпились эльфы и ферстиды, оказывая первую помощь раненым. К Карливаллу направлялись небольшие отряды: это конвоировали взятых в плен темных эльфов, успевших покинуть сбитые корабли на «парашютах» из широколистника.
— Да, жаркое здесь было дело. — Заметил Олаф. — Я вижу четыре наших и семь вражеских кораблей. Для начала неплохо.
— Это только здесь такое соотношение. — Возразила Долифандра, периодически «выпадающая» в сеанс «дальнословия» для связи с другими агентами.
— Возразила Долифандра, периодически «выпадающая» в сеанс «дальнословия» для связи с другими агентами. — Так глубоко сквозь наш фронт смогли прорваться немногие корабли противника, и почти все они уже были здорово потрепаны. Здесь их, можно сказать, только добивали. На передовой все гораздо хуже. Мы понесли серьезные потери. Несколько флотов сожжены на земле. Им даже не дали подняться в воздух. Если бы не зенитные батареи, темные эльфы прорвались бы к степным кварталам Карливалла.
— Я смотрел карты. — Сказал Максим. — Похоже, что целью их нападения были мастерские по производству огненных заклинаний?