Ага, можно подумать, один я волшебствую в обход правил! Каждый второй занимается этим вместе с каждым первым. Что же такого страшного узрел дядя в моем проступке?
— Я просто не успел…
— Не успел, не захотел, не смог… Разница небольшая, Маллет. Ты завел дружбу с Тенью, а сие недопустимо.
— Дружбу?! Да с чего вы взяли?
— С твоих же слов. Помнишь? Ты назвал «дружеским участием» вмешательство убийцы в ход недавнего суда. Думаю, ты догадываешься, что и Тени обязаны сообщать главе Гильдии о своих действиях против других людей? Более того, принятие заказа сопровождается… Хотя, откуда тебе знать эти тонкости? Но так и быть, расскажу.
Трэммин скучающе вздохнул и продолжил:
— Убийства из корысти запрещены законами людскими и божьими, а потому причинение намеренного смертельного вреда карается в любом уголке Четырех Шемов. Саэнна не исключение. Человек, чья вина в совершении убийства установлена дознанием или подтверждена хотя бы тремя свидетелями, подлежит немедленной казни. Без пощады. При этом имущество убийцы изымается в пользу… Поэтому горожане даже не помышляют собственными руками мстить своим обидчикам, а нанимают тех, кому это дозволено.
— Разве Тени точно также не преследуются и не казнятся?
— А за что? Они ведь всего лишь выполняют заказ. Оказывают услугу, не более.
— Но убийство все равно остается…
— Убийством. — Дядя согласно кивнул. — И любой гильдиец может понести заслуженное наказание, если… Будет пойман, пока длится tann’ami.
— Что это такое?
— Обычай, сохранившийся с незапамятных времен.
— Что это такое?
— Обычай, сохранившийся с незапамятных времен. Многие до сих пор верят, что в наемного убийцу на это время даже вселяется душа заказчика… Но интереснее другое. В течение tann’ami Тень будто лишается всех и всяческих прав, становясь добычей для первого встречного. Видел рисунок, каким помечаются все, состоящие в Гильдии? Так вот, после заключения договоренности, а оно проходит сложнее, чем подписание виграммы, уж будь уверен, татуировка на время исчезает, снимая с убийцы неприкосновенность. И если он не будет достаточно расторопен, чтобы сбежать и укрыться… Более того, на мертвом теле рисунок будет указывать, как погиб его хозяин. К примеру, если Тень убьют спустя хоть вдох после окончания tann’ami, убивший заслужит казнь.
Запутанно. Но хитро и выгодно.
— И кто же даровал Теням такие странные права? Какой глупец?
Трэммин фыркнул:
— Ты бы на его месте поступил точно также, если бы стены твоего дома были окружены тысячами убийц! Но оставим в покое прошлое, потому что настоящее… Приятели вы или нет, мне неважно. Но и ты, и он нарушили правила, действуя… По-дружески, да?
— Почему мы не можем быть друзьями?
— Можете. Только очень недолго. До того мига, как об этом узнают в Анклаве и в Гильдии. Война, конечно, не разгорится, но лишь в одном-единственном случае.
— Каком же?
— Если тебя выдадут Теням, а твоего приятеля заполучит Надзорный совет. Правда, есть одна загвоздка…
Дядя ласково провел кончиками пальцев по моей щеке:
— Ни их сторона, ни наша не позволит, чтобы ее секреты стали известны, следовательно, с вами обоими проделают все надлежащее, чтобы… Обезопаситься. Но это не отменит попыток проникнуть в чужие тайны. И пыток не отменит. Хочешь узнать на своей шкуре, как искусны Тени в развязывании языков? Думаю, нет.
И хотелось бы отшатнуться, да не получается, потому что смятение мыслей оставляет тело без присмотра.
— Какие еще секреты?! Мне же ничего не…
— А вот это уже не важно, любезный племянничек. Тебе — нет, кому-то другому, до кого можно добраться с твоей помощью — да.
— Известно «что»?
— К примеру, как уменьшить продолжительность tann’ami. Так, чтобы татуировка возвращалась на место сразу же после исполнения заказа.
Действительно, заманчиво. Получить возможность безнаказанно убивать, при этом не нарушая ни малейшей буквы договоренностей. За подобные знания можно заплатить очень дорого. По крайней мере, жизнью. И не одной.
Жаль, что я при всем желании не смогу проникнуть в таинство tann’ami. Теперь, хотя бы назло дяде, постарался бы разобраться и… Нет. Страдать-то будут по-прежнему невинные люди, а Анклав в лучшем случае поморщится, поворчит, да придумает новую пакость. Но в одном дядя прав. По дружбе можно совершить всякое разное. Даже глупость. Если бы меня с Тенью и впрямь связывали дружеские отношения, я бы, пожалуй, попробовал облегчить жизнь своего друга. Эх… Вот еще один повод обходиться без друзей.
— Вы всерьез думаете, что кто-то из магов пойдет на выдачу секретов?
— Дай им волю? Да. Непременно. С жаждой превеликой выгоды. Поэтому вот уже несколько столетий подряд Анклав примерно наказывает тех, кто оказывается замечен в недозволенных отношениях.
Мне подписали смертный приговор? Похоже. И что остается?
— К чему, на самом деле, вы все это рассказали?
— Ты же умный мальчик, Маллет, и не совершишь дурацкой ошибки, верно?
— Я пока не знаю, в чем она может заключаться.
Объясните?
— Ну наконец-то! — Трэммин довольно хлопнул в ладоши. — Так бы сразу… Все, что от тебя требуется, это помочь выкрасть бумагу, о которой я рассказывал.