— Почему ты никогда не приводил меня сюда?
Тень обиды в голосе. Ну да, разумеется! Хоть обстановка моего жилища и заслуживает нелестных слов, но это — дом. Не наемная комната, которая никогда не станет твоей собственностью, не уголок во владениях Науты, разделенный между несколькими девицами, а стало быть, не принадлежащий ни одной из них.
Дом.
Каким же я был дураком! Да если бы Келли хоть раз здесь побывала, она бы…
Нет, не буду снова себя обманывать. Время и случай упущены. Пора забыть о совершенных и несовершенных глупостях. Тем более что иначе я поступить не мог.
Гулящих девиц не приводят домой. Таково непреложное правило, исполняемое всеми без исключения, от бедняков до богачей. Не знаю, откуда оно взялось, но спорить с ним не собирался. Даже не думал, что можно поспорить. Зря? Наверное. Если бы набрался смелости, не потерял бы Келли. Постарался бы не потерять. Ну что с меня взять? Трус, он трус и есть.
А ведь мне хотелось бы все вернуть обратно. Очень хотелось бы. Пока любимое лицо было далеко, отделенное от меня расстоянием и лесом неотложных дел, казалось, удается начать забывать. Но сейчас, всего в нескольких шагах…
Плавные линии черт настолько выверены, словно над красотой женщины работала не только природа, а еще и резец скульптора. Гладкая кожа, под которой на виске тревожно бьется нежно-голубая жилка. Еле заметно вздрагивающие пушистые ресницы. Приоткрытые губы, лишь немного отличающиеся по тону от начинающих розоветь щек… Эй! А причем здесь румянец? Благородной даме краснеть не положено. Вроде бы.
— Прости.
— За что?
— Я должен был показать тебе, где живу. Тогда бы… — Как я, наверное, смешон в эти минуты. Просто обхохочешься. Пока не поздно, нужно перевести серьезный разговор в шутку, иначе… Я снова начну себя презирать. — Тогда бы сбежала от меня еще раньше!
Она улыбнулась, сделав вид, что оценила мои старания казаться безразличным. Но глаза к улыбке не присоединились, оставляя во взгляде задумчивость и отрешенность.
— Чем обязан визиту? Честно говоря, Келли, я не ожидал увидеть тебя.
— Я тоже не собиралась приходить.
Ну хоть в этом она не врет. Спасибо. Правда, спасибо. Вот если бы сказала, что желала встречи, к примеру, чтобы распрощаться окончательно и высказать все накопленные упреки, я бы не поверил. А так — верю.
— Значит, появилась причина?
— Да.
— Веская?
— И даже очень. Вдвое тяжелее тебя.
Я решил было посмеяться, но вовремя сообразил, что слова Келли не были шуткой. Напротив, она произнесла короткую фразу с такой поразительной серьезностью, что следовало удивиться.
А так — верю.
— Значит, появилась причина?
— Да.
— Веская?
— И даже очень. Вдвое тяжелее тебя.
Я решил было посмеяться, но вовремя сообразил, что слова Келли не были шуткой. Напротив, она произнесла короткую фразу с такой поразительной серьезностью, что следовало удивиться.
— Прости, я не совсем понимаю…
— Мой супруг. Будущий супруг.
А вот слово «будущий» прозвучало как-то неуверенно. Не все так просто и легко удается красавице? Что ж, бывает. Но я-то зачем понадобился?
— А что с ним?
— Пока ничего.
О, сколько чувств оказались вложенными в небрежное «ничего»! Я и не думал, что несколькими звуками можно передать сразу оскорбленное негодование, детскую обиду и холодную ярость.
— Э-э-э-э… Я слушаю.
— И что именно хочешь услышать?! — Келли почти сорвалась на крик, но быстро взяла себя в руки, видимо, опасаясь близкого присутствия чужих любопытных ушей. — Что я собираюсь пойти под венец со старой развалиной, которая и на ногах еле стоит, а уж в постели и вовсе…
— В постели обычно полагается лежать, разве нет?
— Ой, как полагается! Да только не всему и не всегда лежать нужно!
Хм. Дурак. И как сразу не догадался? Тогда можно было бы избежать злобной вспышки. Но с чего мне было предполагать…
— Сочувствую.
Ноздри тонкого носа бешено раздулись.
— И это все, что ты можешь сказать?
— Прости, но какое отношение я…
Она шагнула вперед, почти прижалась ко мне и быстро зашептала:
— Ты можешь, ты это можешь, я знаю… Просто сделай для него то же, что делал для меня? Это же вовсе не трудно, и не нужно никаких зелий и чар… У тебя получится… У тебя должно получиться!
— Келли…
В уголках умоляющих глаз застыли прозрачные бусины слезинок.
— Я хочу от него ребенка, мне нужен этот ребенок, понимаешь? Мне никогда ничего не было нужно так сильно! Я не прошу тебя о многом, но ради того, что было, ради всех прошлых дней, когда мы… когда нам было хорошо… ради меня… ты сделаешь меня самой счастливой женщиной на свете!
— Но как я могу…
— Твои руки, только твои руки! Я знаю, он не подпустит к себе ни обычных лекарей, ни магов, он сам так сказал, но ведь ты ни то, ни другое… Помнишь, как у меня болела спина? Лучший лекарь, какого только могла найти хозяйка, ничем не помог, оставил только притирания, от которых толку не было, одна вонь… А ты, помнишь? Ты тогда просто погладил, и боль ушла!
Ну, не просто «погладил», конечно, и не за один раз удалось вправить обратно выбившиеся из пучков плоти невидимые, но полыхающие ощутимым огнем соломинки, но в целом все верно. Правда, у Келли были всего лишь растянуты мышцы или что-то подобное, а то, о чем она просит сейчас…