— Да, любезная dyesi. И заранее прошу простить, что потревожил ваш покой.
— Ну какой покой, право слово! — Фарфоровые бока чашки лишаются цепких объятий. — Ты же знаешь, я всегда рада тебя видеть.
Вот именно, что знаю. Но не чувствую. Еще в прошлую нашу встречу голос госпожи Смотрительницы хоть вскользь, и все же напоминал о заботливой бабушке, а теперь в нем явственно слышится неудовольствие. Словно я — нерадивый внук, не исполнивший порученного семейного дела или не оправдавший оказанного доверия. Ах да, к тому же, внук приемный, а не родной.
— Мне нужно ваше участие, любезная dyesi. Небольшое, но весьма важное.
— Так-так-так, и что же понадобилось наследнику рода Нивьери от старой и немощной женщины?
Старается шутить и лукавить, как в прежние времена, но когда от каждого слова веет настороженным напряжением, беседа из приятного времяпровождения превращается в обмен ударами.
— Старой, быть может, но отнюдь не немощной, потому что госпожа Смотрительница Регистровой службы будет посильнее многих женщин в пределах Саэнны, да и далеко за пределами!
Льщу грубо, неприкрыто и бесстрастно.
Судя по тону Таиры, искренность и прочие прежние чувства бесследно исчезли из наших отношений, стало быть, нет больше никакого смысла щадить. Ни ее, ни себя.
— О женской ли силе идет речь? Ой, сомневаюсь!
— О силе Смотрительницы. Или вы таковой не обладаете?
Старушка сжала губы, и рот, без того не слишком широкий, стал похож на куриную гузку:
— Тебе нужна помощь?
— Да.
— Моя?
— Да.
— В чем?
— В том, что не составит для вас особого труда, надеюсь.
Морщинистые веки подозрительно дрогнули:
— Мне не нравится твое настроение, Маллет.
— Вы знаете, мне тоже… Но ничего не могу с ним поделать.
— Так зачем ты пришел?
— Мне нужна помощь.
— Это я уже поняла. Говори яснее!
— Мне нужно встретиться с главой Надзорной службы.
Таира опустила подбородок и посмотрела на меня исподлобья:
— Цель?
— Не могу сказать.
Она помолчала, не отрывая немигающего взгляда от моего лица, потом, видимо, приняв какое-то решение, сурово качнула головой:
— Тогда не жди никакой помощи.
Разительная перемена, ничего не скажешь! Еще неделю назад, приди я в кабинет Смотрительницы, меня ожидало бы несколько приятных минут в обществе милой старушки и, может быть, даже вынутый из-под полы форменной мантии заказ на расплетание отслуживших свою службу заклинаний. Что же изменилось? Ведь Маллет Нивьери остался тем же самым человеком. Впрочем, за одним исключением. Без приписки в Регистре: «Милостиво допущен Анклавом до совершения магических действий в пределах Саэнны».
Горсточка слов, тщательно либо торопливо выведенных на странице увесистого тома. Награда? Приговор? Не знаю и гадать не хочу. Потому что только теперь стал свободен по-настоящему.
— Обещаю более никогда не тревожить вас, любезная dyesi. Все, что мне нужно, это переговорить с главой Совета. Совсем недолго.
— Но о вещах, настолько важных, что ты не можешь ни рассказать, ни намекнуть?
— Для меня они очень важны, это правда, а для вас ничего не будут значить. Но вам лучше их не знать.
— Почему?
— Потому что я не желаю, чтобы вам был причинен вред.
Таира усмехнулась:
— Вот как? И тем не менее, ты просишь меня пойти на нарушение правил, которое может стоить мне должности?
— Разве такой уж страшный проступок — устроить встречу двух людей?
— Если учесть, что один из них возглавляет службу, внушающую ужас всему Анклаву, а второй потерял право находиться в Регистре…
— Трудность только в этом? В том, что мое имя вычеркнуто?
Смотрительница опустила взгляд, снова сомкнула ладони вокруг чашки, вдохнула поднимающийся над вином терпкий пар.
— Ты хочешь услышать правду?
Хороший вопрос. И тон, которым он задан, предупреждает: если согласишься, пожалеешь. Но я уже столько раз и о стольких вещах жалел… Переживу. А может быть, стану сильнее, как клинок, с наковальни попадающий в ледяную воду.
— Пожалуй.
— Уверен?
Улыбаюсь:
— Нет.
А может быть, стану сильнее, как клинок, с наковальни попадающий в ледяную воду.
— Пожалуй.
— Уверен?
Улыбаюсь:
— Нет. Но ложь мне все равно не нужна.
— Что ж… Тогда слушай.
Скрипнула дверь. Вошедшая в комнату, чтобы передать принятые прошения на подпись Смотрительнице, Силема посмотрела на меня неодобрительно, но своим появлением ничуть не помешала Таире продолжить:
— У каждого человека есть то, чем он дорожит. Больше или меньше, но ценит и не желает отдавать. Иногда это мечты, но чаще что-то осязаемое, полезное и приятное. У меня тоже есть такая вещь. Место, которое я занимаю.
Кажется, начинаю догадываться, к чему клонит старушка. Но дослушаю до конца.
— Я шла к нему долгие годы, мой мальчик. Очень долгие. И на пути потеряла так много, что когда достигла цели, поняла: больше у меня ничего и не осталось. Ни семьи, ни подруг, ни благодарных учеников. Моя власть — все, что у меня есть. Все, что еще способно удержать меня у Порога. И знаешь, мне нравится стоять высоко. Пусть, не на самом верху, но выше многих других.
Стараюсь не растягивать губы в слишком нахальной улыбке. Власть, говоришь? Неужели эта дама столь притягательна, что поклонников легко делает рабами? И помыслов о свободе уже не возникает… Не может возникнуть. В самом деле, зачем возвращаться в мир, где люди стояли бы рядом с тобой, а не были бы прахом под твоими ногами?