— Тебе разве разрешили уйти?
— Госпожа, я на крохотную минуточку! Природа, понимаете ли, она такая, как позовет…
И он скоренько выскользнул из зала, оставив нам самим догадываться, чья природа имелась в виду, мужская или женская.
Хозяйка Оврага проводила слугу взглядом и рассеянно, словно бы невзначай, заметила:
— Негодник. Но верный и понятливый. Как считаете, это достоинство?
— Вам виднее.
Женщина обхватила плечи руками, словно успела озябнуть в сырости застоявшегося воздуха, но невинное с виду движение успешно добилось втайне желаемого результата — приподняло пышную грудь.
Только не притворяйся, что воспылала ко мне страстью, красавица! Скорее, решила немного развлечься. А как еще, скажите, скрашивать досуг безмужней даме? Конечно, завлекать в свои сети глупых мотыльков.
В других обстоятельствах я бы и не стал долго упираться, но здесь… Не место.
— Позволите задать вопрос, госпожа?
— Как пожелаете, господин маг.
Ага, мы немножко обиделись. Или кокетничаем, притворяясь обиженными. Впрочем, пусть играет. Ей сейчас нужно как можно меньше думать о вчерашних событиях. Да и потом тоже лучше не думать.
Достаю из сумки жемчужную каплю, при взгляде на которую Иннели удивленно спрашивает:
— Откуда это у вас?
— Снял с шеи мальчика. Насколько понимаю, амулет?
— Да. — Она растерянно кивает.
— Защитный?
— Я точно не знаю… Его привез Брэвин.
— Кто?
— Мой второй племянник. Старший брат Вэлина. Но почему вы спрашиваете?
Сказать, что нашел причину смерти? Нет, не буду пока. А что, если зачарованная вещица была подарена с умыслом? Что, если…
Бр-р-р-р! Дурацкие мысли. Их надо гнать взашей. Да и не мог человек, далекий от магии, углядеть и придумать, как использовать опасные свойства неряшливой работы. Конечно, всегда найдется тот, кто подскажет, но… Пожалуй, мне стоит копнуть поглубже.
Зачем?
Затем, что не люблю, когда на моих руках умирают дети. Пусть это случилось всего один раз, но мне не понравилось. Нисколечко.
* * *
— Я закончил свою работу.
Молчание. Безразличное и безрадостное.
Понимаю всю глубину горя, накрывшего своим плащом замок и его обитателей, но может, и меня хоть кто-нибудь постарается понять? И так провел почти два дня вдали от дома, Тай, наверняка, волнуется. Да и дядя вряд ли пришел в восторг от моего исчезновения без предупреждения. Мне пора возвращаться.
— Господин, мне тягостно прерывать ваши размышления, но время не ждет. Подпишем бумаги, и я сразу же покину ваш дом.
— Бумаги? Может, вы еще и плату потребуете?
Ах-м. Разве я ее не заслужил? Да одно разгребание магических завалов стоит по меньшей мере пару «орлов»! Не говоря уже о… Хотя за мальчика не буду ничего просить. Не могу. Хотел бы, да язык не поворачивается.
— Мне нужна ваша подпись и родовая печать на виграмме. Только и всего. Отметка о выполнении услуги.
Старик поставил локти на стол и уперся подбородком в замок сцепленных пальцев.
— Услуга… Да, услуга. И часто вы таким занимаетесь?
Не понимаю, в чем дело. Не хочет платить? На здоровье! Я все равно не внакладе: забил все «шкатулки» под завязку. Хватит на год вперед, а то и еще останется. И если повезет, все-таки соберу за месяц затребованную Вайли сумму, чтобы выкупить отцовское наследство.
— Я убираю заклинания, когда это требуется.
— И много людей умерло на ваших глазах?
Ох, старик, не туда ты полез, совсем не туда!
— Вашему внуку всего лишь не повезло.
— О да! Потому что им занялись вы.
Еще и обвиняет? Да что творится на этом свете?! Или у меня вид бессердечного мерзавца, пришедшего требовать лишнюю монету за шелковые кисти на саване?
— Я сделал все, что мог.
— Но не захотели сделать больше!
Какие все вокруг умные, только поглядите! Со стороны любое чудо всегда кажется простым.
Если я смог поддержать биение сердца несколько минут, ты уже спешишь сделать вывод, что и смерть оказалась бы для меня легким противником?
— Ваш внук был уже мертв.
— Я видел его. Я слышал его слова! Последние… Он жил!
— Да. Пока мои пальцы сжимали его сердце.
— А вот за это с вас следовало бы спросить! — Проскрипел старик. — Вы разворотили всю спину моему мальчику!
Можно подумать, все прочие части тела остались в неприкосновенности… Да и «разворачивать» оказалось особенно нечего.
— Другого выхода не было.
— Вы говорите так, потому что хотите оправдаться?
— Я говорю то, в чем уверен.
Он вскочил, проявив неожиданную для преклонных лет прыть, и, доковыляв до меня, начал бросать мне в лицо все обвинения, которые успел придумать:
— Ах, уверены? Значит, вы точно знаете, на что способны? Так почему же… — Короткая пауза на восстановление сбившегося дыхания. — Так почему же вы бросили его?!
Бросил? Даже отказываюсь понимать. Дедуля сошел с ума? Похоже. Но это уже не моя беда.
— О чем вы говорите?
— Вы могли сделать так, чтобы он жил! Хотя бы еще немного…
Может быть, да. А может быть, и нет. Один шанс из сотни, не более. Думаю, моих сил хватило бы еще на час. На полтора. И что потом? Оттянуть мгновение смерти? Зачем? Сейчас старику горсть упущенных минут кажется величайшей драгоценностью, но ведь каждое мгновение сверх предела только добавило бы боли. Нет, не ребенку. Его родственникам. Потому что смотреть на страдания любимого человека не менее болезненно, чем корчиться в судорогах самому. Я это хорошо прочувствовал, когда смотрел, как умирает отец. И многое отдал бы, если бы мог, чтобы уничтожить вечность тех мгновений.