Пальцы лежащей на столе ладони выбивают нерешительную дробь.
— Когда я умер… Вернее, за мгновение до смерти я подумал, что ты изменился. Что наконец-то стал настоящим. Что научился сам принимать решения. А ты… Все испортил.
— Чем?
— Этим своим… «Исключительно по моей вине», «постараюсь сделать все возможное», «можете вычесть из оговоренной цены»… И как у тебя язык только повернулся?!
Случись наш разговор чуть раньше, еще до поступления щедрых предложений Эбери и Райта, я бы ни за что не догадался, о чем мне сейчас стараются сказать, но никак не могут описать всю глубину чувства словами.
Он тоже счел меня равным. Себе? Ну конечно же! Ведь человек может мерить другого только своей собственной меркой. Счел равным и, подобно моим предыдущим собеседникам, загорелся азартом воплощения далеко идущих планов? Может быть, но мне почему-то кажется иначе. Скорее похоже, что Тень искренне обрадовалась, как будто долго-долго искала, уже почти отчаялась найти и вдруг… Столкнулась нос к носу. А мгновением спустя несколько моих слов надежно похоронили детский восторг осуществленной мечты. И кто я после этого?
Сволочь. Все правильно.
— Тебе было бы приятнее, если бы я орал?
— Нет. Но это было бы…
— Это было бы тем, чего ты ожидаешь. Тем, к чему ты привык. Тем, что кажется тебе правильным. А вот теперь…
Привстаю, хватаю Тень за шкирку и опрокидываю спиной на стол:
— Вот теперь ора получишь выше крыши! Почему ты опять решаешь ЗА МЕНЯ?! Почему хочешь, чтобы я действовал только так, как нравится тебе?!
Он лежит, не предпринимая попыток высвободиться. Лежит, смотрит на меня, не отрывая глаз, и кажется, даже мельтешение черных змеек на лице Тени замедляется в непонятной растерянности.
Еще хорошо было бы заехать ему кулаком в морду. Или, на крайний случай, закатать оплеуху. Пощечина тоже сошла бы. Но нахально-довольная улыбка, расцветающая на губах показывает: убийца ждет именно рукоприкладства. Чтобы быть полностью уверенным.
Нет, господин хороший, не дождешься. Предпочту остаться непредсказуемым.
Разжимаю пальцы и опускаюсь обратно в кресло. Тень выжидает с минуту и тоже садится, но теперь повернувшись ко мне лицом:
— Ты всегда так строг с самим собой?
— М-м-м? — Нравится ставить меня в тупик неожиданными вопросами? На здоровье! От меня не убудет.
— Ты хотел съездить мне по лицу. Хотел?
Молчу.
— Так почему остановился? Почему опять загнал себя в клетку?
— Потому что ты ждал удара.
— Ну и что? А если он был мне нужен?
— Чтобы начать драку?
— Чтобы начать дружбу.
— Дружбу?
— Ну да. Вот я бы на твоем месте точно ударил. А потом… Потом мы бы помирились и стали бы лучшими друзьями.
Наверное. За исключением одной небольшой неувязки:
— А мы разве ссорились?
Он удивленно таращится на меня:
— Нет, но… Так проще все прояснять.
— Тебе. Но не мне.
— А я думал…
— Тебе показалось, что мы похожи. Именно тогда, в подвале? А что было раньше?
— Э-э-э… — Тень невинно улыбается. — Ничего такого. Совсем ничего.
— Твои слова об ошибках и их исправлении, помнишь? Я тоже не забыл. И если действительно хочешь все прояснить, просто возьми и расскажи. А уж драться или нет, решим позже.
Он серьезнеет, полностью сбрасывая шутовскую маску, под которой обнаруживается… Взрослый, умный и уверенный в себе человек.
— Я натворил с тобой много глупостей. Просить прощения не буду, потому что сам бы себя не простил, и не хочу взваливать подобный груз на тебя. Нужно было сразу начинать по-другому, но я и представить не мог… Ведь кем ты был для меня сначала? Забитым и затюканным магом, который и магичить толком не умеет, не обещает больше возможного и берет за свою работу меньше прочих.
Нужно было сразу начинать по-другому, но я и представить не мог… Ведь кем ты был для меня сначала? Забитым и затюканным магом, который и магичить толком не умеет, не обещает больше возможного и берет за свою работу меньше прочих. В глазах горожан, а значит, и в моих глазах ты был трусом и неудачником, но все-таки — магом, а значит, имел доступ к секретам Анклава, мог такой доступ получить или, на крайний случай, подсказать, через кого действовать. Да, я хотел тебя использовать, могу сказать честно. Хотел найти ниточки, за которые можно потянуть, чтобы сделать тебя послушной куклой. Мне даже казалось, это будет легко и просто, пока… Пока не познакомился с тобой поближе.
— А потом?
Тень грустно усмехнулась:
— Потом мне еще больше захотелось тебя победить, ведь я увидел в тебе достойного противника. Но ты совершенно не умеешь вести поединок… Вернее, ведешь его по таким правилам, что любой другой на твоем месте давно оказался бы побежден и растоптан, а ты до сих пор живешь.
— И что же я делаю не так, как все?
— Ты не уходишь от удара. Ни от какого, даже смертельного. Сначала это может казаться трусостью, вроде той, когда замираешь и не можешь пошевелиться, охваченный ужасом… Но только сначала. Ты ведь принимаешь удар не потому, что не можешь увернуться. А потому, что можешь его выдержать.
— Даже если удар нацелен мне в сердце?
— Да. Ты не боишься умереть. Хотел бы я знать, почему…
Я бы тоже хотел. Но умирать мне не страшно. Особенно теперь, когда я знаю…