Щедро. И искренне. Разве можно устоять перед подобным сочетанием? А помощь старику нужна, и еще как. Причем именно моя помощь, потому что во всей Саэнне, а может быть, и повсюду за ее пределами не найдется человека, способного бросить вызов Анклаву. Я — брошу. Легко. Особенно тому Анклаву, который знаю. Но тому, который могу создать…
Да, есть, над чем подумать, и серьезно.
Два заманчивых пути сразу. Но с одного ли перекрестка?
* * *
— Мастер принимает посетителей?
Мастер… Я — мастер влипать в несуразные неприятности. Кому-то понадобилось мое искусство? Сомневаюсь. Но раз уж пришел, прогонять не буду. А хочется, страсть как! Хочется молча указать на дверь, отказывая просителю даже в нескольких словах. На дверь, да…
Нет, сегодня все исполнено по правилам, причем, по моим. А свои правила я соблюдаю всегда.
— Что вам угодно?
— Мастер запамятовал? Я оставлял заказ на оружие. «Вдову». Вспомнили?
«Вдова-а-а-а»! Я же так и не доделал рукоять! Сначала не успел, навалились другие дела, а потом демон пустил весь закупленный шелковый шнур на поправку моих ладоней. Нехорошо. Надо брать ноги в руки и бежать в лавку, а пока что… Хотя бы извиниться:
— Прошу прощения, ваш заказ еще не готов. Задержка произошла исключительно по моей вине, поэтому можете вычесть из оговоренной цены половину стоимости тех услуг, что должен был выполнить я. В свою очередь постараюсь сделать все возможное, чтобы не доставлять вам дальнейшего неудобства, и…
— Нет, это уже ни на что не похоже! — горестно всплеснула руками Тень. — Слушай, а пару дней назад, в подвале Виноградного дома кого я видел? Может, у тебя ненароком завелся брат-близнец?
Я отложил в сторону книгу, которую листал, чтобы хоть чем-то занять пальцы. Занимать мысли, слава богам, не требовалась, даже наоборот, возникало настойчивое желание их утихомирить и уговорить вздремнуть хотя бы часок-другой.
— Пришел посмеяться?
— Посмеяться?! — Убийца метнулся к столу, за которым я сидел, и уперся ладонями в край столешницы, нависая над беспорядком, успешно сотворенным мной из листов бумаги, как переплетенных, так и разрозненных. — Впору рыдать самыми горючими слезами!
— У тебя умер кто-то близкий?
— Да. Умер. Я!
Потираю глаз, рассеянно разглядывая Тень, под завязку наполненную негодованием. Если дать волю воображению, можно усмотреть недовольство даже в мечущихся по бледной коже завитках татуировки.
— Соболезную.
— Ой, благодарствую! Ты не дурак, хотя лучше бы был дураком.
— Лучше кому?
— Тебе. Мне. Всем! А ты не дурак. Ты… — медлит, подбирая слова. — Ты сволочь!
Какое громкое заявление. Справедливое? Вне всякого сомнения. Но что взамен? Я должен оскорбиться? Удивиться? Разозлиться? Наверное.
— Ты сволочь!
Какое громкое заявление. Справедливое? Вне всякого сомнения. Но что взамен? Я должен оскорбиться? Удивиться? Разозлиться? Наверное. Но ничего похожего не будет, потому что… Я же стремился разорвать все и навсегда? Хотел. И наилучшим образом добился поставленной цели!
— Это все, что ты хотел мне сказать?
Тень меняет негодование на подозрительность:
— Нет. А ты не хочешь узнать, почему именно «сволочь»?
— Представь себе, не хочу. Я и так знаю.
— Э, нет! — Он довольно грозит указательным пальцем. — Не знаешь! Ты что думаешь? Думаешь, я злюсь из-за того представления, что ты устроил в подвале? Ни капельки! Я злюсь из-за того, что произошло пару минут назад.
Пару минут назад он вошел в дверь моей комнаты, только и всего. Кто-то испортил ему настроение по пути к дому Туверига? А я-то здесь причем?
— А разве что-то произошло?
— Да! — Тень сияет, торжествующе и ярко, как начищенные кирасы стражников Амиели, но молчит, вынуждая спросить:
— Что?
— Ты меня жестоко обманул.
А, он насчет «вдовы»! Но я ведь уже извинился. Мало? Надо повторить?
— Я доделаю заказ так быстро, как смогу. И если тебя это волнует, вовсе не буду брать денег за свою часть работы.
— Вот! Снова! — Убийца звонко хлопнул ладонями по столу, ловко найдя свободные места для ладоней. — Ты надо мной нарочно издеваешься?
Растерянно хмурюсь:
— Я не понимаю ни единого твоего слова. Ты меня обвиняешь? Но в чем?
Он с минуту грозно смотрит мне прямо в глаза, потом тяжело вздыхает и пристраивает пятую точку на столе, поверх бумаг, оказываясь ко мне вполоборота. Я вижу только профиль: прямой нос, счастливо избежавший переломов, плавную линию высокого лба и решительно выдвинутый вперед подбородок, но чтобы почувствовать разочарование Тени, довольно услышать обиженное:
— Ты должен был сказать совсем другое. Тот «ты», который был в подвале. Тот, который спас меня, пожертвовав собственной выгодой.
— И что же тот «я» должен был сказать?
— Не знаю точно. Накричать. Обругать. Ведь, в конце концов, я все видел сам и не имел права приходить и требовать: «Заказ на стол!».
— И что случилось бы, поступи я так, как тебе кажется правильным?
Он совсем отвернулся и пробурчал:
— Неважно. Все равно этого не случилось.
— Нет уж, раз заикнулся, говори все!
— Зачем?
— Затем, что мне любопытно.
— Только любопытно?
— Этой причины мало?
— Не знаю. Может быть, даже многовато.
— Так скажешь?