Четыреста километров непрекращающегося кошмара. Стертые в кровь афедрон и внутренние стороны бедер. Непрекращающаяся боль в крестце. Отлеживался потом несколько дней. Хорошо, по дороге не навернулся с седла и шею не сломал.
— Привыкаешь? Отлично, а я-то думал обратно в Париж дормез нанимать. С печкой и девками. Не обижайся… Поедем рысью, будем останавливаться чаще. Так вот: эвакуироваться храмовники могли только в Шотландию и на Пиренейский полуостров: Астурия, Леон и Арагон, Португалия, где позиции Ордена наиболее сильны — большинство рыцарей после окончательного запрета Тампля перейдут в португальский орден Сантьяго. Ох, далековато… Кроме того, мы понятия не имеем, какова конечная точка маршрута Жерара де Вилье и других командоров. Может быть, замок Томар — первейшая твердыня Тампля на Пиренейском полуострове? Горные замки в Шотландии? Тамплиерам сочувствует король Роберт Брюс, он консьор Ордена… Кипр? Нет никаких следов! И мы стоим на развилке сотни путей. Какой выбрать?
— Самый простой.
— Тебе легко говорить. А тем временем мы сейчас оказались в подвешенном состоянии — никакого серьезного прикрытия, для Гийома де Вэра я никто, хотя свидетельства о моих липовых подвигах лежат в архиве парижской инквизиции, да и грамоты Священного Трибунала епископ не отобрал… Пока не отобрал.
— До сих пор не сообразил, кто мог это сделать? — грустно спросил Славик.
— Кто угодно. Месть храмовников. Пресловутая «Третья сила». Конкуренция внутри самого Трибунала. Люди короля — незачем сохранять жизнь человеку, который знает настолько много. Версий без числа.
— Н-да. Очень не повезло.
Под исключительным, прямо-таки фатальным невезением Славик подразумевал неожиданную смерть брата Герарда из Кларено, убитого семь дней назад, 19 октября, прямиком в резиденции Святейшей инквизиции в Сен-Жан-ан-Грев. Ночью, кинжалом в горло.
Убийцу не нашли, хотя служба городского прево, монахи-доминиканцы и братья-миряне в самом буквальном смысле этих слов перевернули Париж вверх дном — были арестованы полсотни потенциальных подозреваемых, включая водовоза, привозившего вечером бочку с родниковой водой в монастырь, зеленщика, доставившего на рассвете овощи, и просто случайных прохожих, не вовремя очутившихся на улицах, окружавших Сен-Жан. Их отпустили через день-два, когда следствие зашло в тупик…
Что бы ни говорил Иван, король взъярился. Смерть брата Герарда едва не стоила мессиру Плуабушу поста прево — Филипп прекрасно понимал, чего будет стоить потеря лучшего следователя французской инквизиции. Обвинение тамплиерам должен был предъявить именно Герард Кларенский и ему же было вменено в обязанность вести первый этап дознания, самый важный — надо было выбить из храмовников признания, пока они не очухались и не начали противодействовать расследованию.
Но — ничего. Идеальное, совершенное убийство. Ни единого свидетеля. Никаких следов. Не выяснилось даже, как ассассин проник в Сен-Жан.
* * *- Подъем! — Спросонья Славик не понял, кто и почему вопит над ухом так, будто в отеле Сен-Дени случился пожар. — Подъем, сказано! Одевайся! Завтрак отменяется! Быстрее, бестолочь!
— Да что, блин, случилось?! — рявкнул в ответ Славик, которого сержантские повадки Ивана начали безмерно раздражать. — Нормальным голосом можешь сказать?
— Нам хана, вот что, — чуть сбавил обороты Ваня. — Батюшку Георгия, сиречь преподобного Герарда прирезали… Прибежал послушник из монастыря, доложился. Ждет нас. Да шевелись же, ленивая скотина!
Утро 19 октября 1307 года началось хуже не придумаешь. Бешеная гонка, продолжавшаяся с тринадцатого числа, только завершилась, вчера Иван со Славиком переехали из Нового Тампля (где дневали и ночевали пять полных суток) домой, решив, что отоспаться жизненно необходимо.
Ждет нас. Да шевелись же, ленивая скотина!
Утро 19 октября 1307 года началось хуже не придумаешь. Бешеная гонка, продолжавшаяся с тринадцатого числа, только завершилась, вчера Иван со Славиком переехали из Нового Тампля (где дневали и ночевали пять полных суток) домой, решив, что отоспаться жизненно необходимо. Предполагалось, что самые важные события окончены и вскоре придется начинать куда более скучную, однако необходимую работу с захваченными у храмовников документами, свезенными в Сен-Жан и частично в Консьержери — избавившийся от нехороших подозрений и потенциальной угрозы заговора Филипп Красивый вернулся в главный дворец Парижа.
И вот, шокирующие новости — погиб руководитель всей сети медиаторов.
Едва светало, но Ваня уже был облачен по-походному — при оружии, обязательная кольчуга поддета под жиппон. Ничего не оставалось делать, как припомнить армейские времена и одеться если не за сорок пять секунд, то за три минуты: учитывая сложность средневековой одежды и все-ремешки-крючки-пуговки, Славик уложился в рекордное время. Иван помогал, одновременно пытаясь объяснить, какова обстановка:
…- От послушника толком ничего не добиться, мальчишка перепуган насмерть. В монастыре собирали братию к заутрене, постучались в кабинет Герарда, когда он не вышел вовремя. Дверь была не заперта. Нашли тело. Приор аббатства знает, что делать в таких ситуациях — послали за капитаном Марсиньи и сержантами короля, отправили вестового ко мне: Герард предупредил своих, что Жан де Партене входит в самый доверенный круг как мирянин братства Иоанна Крестителя… Готов? Пошли, лошадей должны были оседлать.
Послушника — худенького чернявого парнишку в подряснике — Иван посадил в седло впереди себя и поддал шпор соловому фландрийцу. Вихрем пронеслись по набережной от Нельской башни до Ситэ и далее через мосты, заставляя молочниц и просыпавшихся затемно лавочников отскакивать в ниши между домами. Хорошо, не сшибли никого.
Возле Сен-Жан порядочное оживление, необычное для столь раннего часа — успела прибыть служба короля, Славик тотчас узнал растерянного Гуго де Кастро, приматывающего поводья своей кобылы к коновязи. Капитан Арно де Марсиньи выглядит полусонным и ничуть не обеспокоенным. Мол, убийств мы на своем веку много видывали.
Возле портала церкви стоял седовласый брат Арнальд Геттингенский — секретарь Трибунала, обликом настоящий инквизитор: высокий, тощий, с тяжелым взглядом белесых германских глаз и острым подбородком. Славику он сразу напомнил имперского губернатора Таркина из первого фильма «Звездных войн». За спиной доминиканца столпились орденские монахи в белых рясах с черными плащами и пелеринами.
— Служба короля, — привычно представился капитан де Марсиньи. — Нас оповестили о происшедшем.
И невозмутимо застыл, ожидая, что ответит брат Арнальд.
— Идемте, — кивнул монах. Выхватил взглядом шевалье де Партене, которого знал лично. — И вы тоже, сударь… Кто это с вами?
— Я за него ручаюсь, преподобный.
Путь знакомый — через галерею до скриптория, второй этаж монастырского корпуса, низкая дверь. В коридоре охрана также из братьев-мирян, несколько дней назад заменивших арестованных сержантов Тампля.
Марсиньи представлял светскую власть, за которой оставалось первое слово в расследовании дел подобного рода — убийство это не ересь и не отступление от догматов, совершил его человек, признаков дьявольщины никаких. Может быть, ударивший кинжалом брата Герарда и был обуян силами сатанинскими, но, пока это не доказано, уголовное преступление расследуется подчиненными парижского прево.
Из-за плеч сержантов короля Славик мог рассмотреть только стол брата Герарда, лужу подсохшей темной крови на полу и голые ступни преподобного.