— Вряд ли. В деревне, как правило, живет одна семья, достаточно многочисленная, чтобы обеспечить выживание рода. Общаются только с ближними соседями, торговля меновая… Замкнутая архаичная культура, уровень бронзового века. Сведений о них почти не сохранилось, да и я не этнограф.
— Замкнутые они или нет, но древнескандинавский выучили!
— Язык международного общения, будто латинский в средневековой Европе. Финны прекрасно осознают все выгоды общения с норманнами: они викингам норку с горностаем, а те привозят еми качественные металлические изделия и зерно.
— Первым делом — расспросить финнов, — кивнул Иван. — Информация нужна как воздух. Какие предметы представляют для них наибольшую ценность? Бусы и зеркальца дарить, как в книжках Жюля Верна?
— Пожалуй, нет, — задумчиво сказал Алёна. — На первом месте для еми стоит благополучие рода. Чтобы все были сыты, одеты, не нуждались в самом необходимом. Припасы на долгую зиму… Знаете, что бы я посоветовала? Стальные болванки. Рессоры, к примеру.
— Рессоры? — изумился Славик. — Зачем?
— Включай соображалку. Полезных ископаемых в нашем регионе нет. Железо для финнов — огромная ценность, дороже любых денег. Кузнечное дело емь освоила, но с материалом колоссальные затруднения, перековывают даже старые ножи… Да ты их озолотишь, подарив самую обычную сталь — заготовки для клинков, наконечников пик и так далее!
— Смотрю на вас и восхищаюсь, — признался Иван. — Безупречная логика. Славику очень повезло с такой помощницей.
— Я была отличницей в универе, красный диплом, — снисходительно усмехнулась Алёна. — Видите, и филолог-лингвист может пригодиться. Хотя бы потому, что я прослушала несколько дополнительных курсов — не зная материальную культуру цивилизации, язык которой изучаешь, не поймешь, как думали эти люди и почему так разговаривали…
— Я знаю, где взять старые рессоры, — отозвался Славик. — У нас в цеху на Сызранской валяются, ржавые и никому не нужные. Договорюсь с Серегой, заберу.
— Лучше это сделать прямо сейчас, — сказала Алёна, подвинув к Славику сотовый. — Завтра утром времени не будет. Займись.
Пришлось одеваться и ехать на работу — бывшую работу. Заявление по собственному желанию Славик положил на стол шефу еще в январе, когда окончательно понял, что двум богам служить нельзя: выбор между карьерами токаря и аргуса был сделан в пользу беспокойного наследства.
К счастью, Серега, как начальник производства, ездил в цех на отцовской машине, тяжеленные железяки не пришлось волочь на горбу. Забросили в багажник, для начала поехали к метро «Технологический институт» — встретить серегину зазнобу, — простояли в пробке на Московском сорок минут и только потом направились к дому. Славик успел вкратце доложить о планировании на ближайшие дни: субботу и воскресенье придется занять вылазкой в историческую реальность.
— Ты как, сможешь принять участие?
— Безумству храбрых поем мы песню, — хмуро процитировал Серега. — Наташку с Алёной дома оставляем? И то слава богу. Неужто тебе прошлого раза оказалось мало?
— Тогда мы отправились без всякой подготовки и, естественно, нарвались. Теперь всё иначе. Вдобавок с нами Иван.
— Интересно будет познакомиться… Если ты о нем рассказывал ничего не перевирая и не преувеличивая, то было бы прикольно завести дружбу с Джеймсом Бондом.
— Он не Джеймс Бонд. Круче. Никогда раньше не видел сержантов, готовых защитить магистерский диплом в Сорбонне… У «Гастронома» останови, надо хлеб купить.
Если поначалу Серега общался с Иваном чуть напряженно — не знал, что можно ожидать, — то Наталье, как женщине взрослой и способной быстро оценить человека, парижский гость понравился.
Если поначалу Серега общался с Иваном чуть напряженно — не знал, что можно ожидать, — то Наталье, как женщине взрослой и способной быстро оценить человека, парижский гость понравился. Бонд он там или Штирлиц, а почистить картошку вызвался первым, значит, не белоручка. Ведет себя естественно, нос не задирает, даже наоборот — старается выглядеть скромнее, чем есть на самом деле. Неужто стесняется?
— Итак, вся компания в сборе, — констатировал Славик, когда началось привычное с детства семейное священнодействие: ужин. Вареная картошка с селедкой, зеленый салат и тушеные баклажаны. Открыли бутылку водки. — Заговорщики. Кому как, а мне страшновато знать, что кроме нас в Питере этим секретом владеют всего несколько человек из отдела Алавера. И никто больше. За нас, что ли?
Выпили. Разговор сразу пошел в предсказуемом русле: та сторона. Как, любопытно, поживает дружина Рёрика? Ушли в Кёнугард, сопровождая купеческие кнорры? Там скоро осень, даниры обязательно вернутся на зимовку в Старую Ладогу, можно было бы навестить, но своими ножками до Альдейгьюборга топать тяжело: двести километров, и то если по прямой.
— Сами придут, если потребуется, — высказала предположение Алёна. — Трюггви знает дорогу.
— По моим данным, — сказал Иван, — Славику первому удалось наладить с обитателями исторической реальности долговременный контакт, основанный на взаимной симпатии. Они не боятся ходить к вам в гости и не пугаются современности.
— Гончаров… кхм… рассказывал, будто один из аргусов в Италии полностью натурализовал в нашем времени девушку из четырнадцатого века, — парировал Славик. — Мой опыт далеко не первый.
— «Натурализовать» и завязать крепкую дружбу с тамошними — две большие разницы. Даниры знают, что ты «отсюда», но остаться в объективном времени желания не испытывают. Им и дома хорошо.
— Ты долго жил в средневековой Франции. Разве там ни с кем не подружился?
— Почему?.. Только они считали меня своим, местным. У даниров гораздо более гибкая психика, чем у французов времен королей Филиппа или Карла — последние ограничены множеством религиозных запретов и предрассудков, они восприняли бы Дверь как сущее бесовство, проявление сил потусторонних. И побежали бы жаловаться.
— Инквизиция? — заинтересовалась Наталья.
— В том числе. Госбезопасность своего времени. За несколько столетий менталитет европейцев резко изменился — скандинавы эпохи викингов стократно коммуникабельнее своих потомков. Воспринимают любые явления не с точки зрения католических догм, а как нечто естественное — Славик говорил, будто Трюггви посчитал современный Питер отдаленной частью привычного ему мира.
— Гардарики-фьярри, — подтвердила Алёна. — Дальняя Гардарики. Что характерно, Трюггви не задавал дурацких вопросов — почему лампочка светит, почему телевизор показывает разноцветные картинки, почему машина едет без лошади? Решил, что это нормально. Колдовства не почувствовал, значит, никаких проблем.
— «Почувствовал» — ключевое слово, — немедленно согласился Иван. — Они не разучились тонко чувствовать и природным инстинктом отличать добро от зла, реальную угрозу от мнимой и творение человеческих рук от предметов, наделенных нехорошей силой.
— Минуточку, — Серега вытянул руку, будто школьник на уроке. — Про «нехорошую силу» можно подробнее? Что это?
— Альтернативная энергетика. Не факт, что принадлежащая человеческой цивилизации.
— Тогда какой? Инопланетяне? Их не бывает.
— А Двери, ведущие незнамо куда, бывают? Во-от! Инопланетяне могли посещать Землю, вовсе не обязательно используя летающие тарелки.