— Показания свидетелей по делу об убийствах на улице Боннель — капитана службы городского прево Арно де Марсиньи, а также мессиров королевских сержантов де Кастро и де Ла Сель. Отчеркнуто красными чернилами, ваше величество…
— Воз с сеном? — король пробежался взглядом по строкам, выведенным умелым писцом-доминиканцем. — Фюстель де Бевер, рыцарь Дома Храма. Занятно. Еще?
— По распоряжению его преподобия Герарда Кларенского я от имени Святейшей инквизиции опросил вчера десятников городской стражи на воротах от Сен-Оноре до Сен-Жермен и Турнель. За минувшую неделю город покинули не менее пяти повозок, сопровождаемых братьями Тампля.
— Ничего особенного, я удивлен, что так мало. Орден ведет обширную торговлю, — пожал плечами Филипп, добавив словно невзначай: — И беспошлинную, разумеется.
— Уточняю, сир, ночами. Когда правом беспрепятственного прохода обладает только духовенство и дворяне по распоряжению его светлости канцлера и вашего величества…
— Сено? — осведомился король. — Всегда ночью?
— Сир, они что-то знают, догадываются. Я в этом убежден.
— Возы с сеном — доказательство неубедительное, шевалье. Однако это настораживает, вы правы. Увы, запретить рыцарям Храма передвигаться ночами, значит, вызвать еще большие подозрения. Мы будем полностью готовы только к грядущему воскресенью.
— Воскресенье? — Иван аж отшатнулся. — Пятнадцатого дня октября? Сир, я был уверен…
— Ваше величество, — брат Герард резко подался вперед. — Дата была перенесена? Без… Без ведома Трибунала?..
— Да, — сказал король. — Мы собирались известить вас на днях. Вскоре к городу подойдет граф де Шампань с большим отрядом, люди из Артуа и Конша, нам нужны значительные силы в Париже.
— Это самоубийство, — твердо сказал инквизитор. — И вы сами знаете почему, сир.
Партене покосился на Герарда озадаченно, но промолчал. Полная картина происходящего и все подробности ему доселе были неизвестны.
— Предположим… Только предположим, — сказал Филипп, — что я ошибся. Король не более чем смертный человек, отягощенный несовершенством и проклятием первородного греха. Но запечатанные пакеты разосланы во все города Франции, где находятся комтурии Ордена, за несколько дней мы не сумеем оповестить наших прево на пространстве от Фландрии до Прованса!
— Основная цель — Париж, сир, — убежденно заявил брат Герард. — Лишить дракона головы. В пятницу вечером город закрыть, ввести осадное положение до воскресенья, чтобы мышь не проскочила. Немедля, сегодня же, не мешкая, разослать новые приказы по Иль-де-Франс, в города, какие гонцы смогут достигнуть за два дня. Этим мы сумеем упредить возможные мятежи.
— Иначе — что? — спокойно осведомился Филипп.
— Иначе… Боюсь, субботним утром во Франции будет новый король.
— Убеждены?
— Как в бытии Божием и спасении душ праведников, сир.
— Будь по-вашему, — кивнул Филипп.
— Ночью, ваше величество, — подал голос Жан де Партене. — Сразу после полуночи. Не дожидаясь рассвета. Застать врасплох, в постелях, использовать преимущество внезапности…
— Я подумаю и обговорю вопрос с мессиром де Ногарэ и коннетаблем Франции Гоше де Шатийоном, — отрезал король. — Жду вас завтра после утрени, сенешаль Лувра пропустит незамедлительно. Идите.
…- И как прикажешь такое понимать? — шикал Иван, спускаясь по винтовой лестнице, пронизавшей западную башню замка. Говорил по-русски, если кто подслушает, так решит, что беседа идет на «тайном говоре» доминиканцев.
Говорил по-русски, если кто подслушает, так решит, что беседа идет на «тайном говоре» доминиканцев. — Что еще за новости? Чего я не знаю?
— Вернемся в Сен-Жан-ан-Грев — узнаешь, — ответил Герард Кларенский. — Боже милостивый, Дева Пресвятая, мы ввязались в авантюру, финал которой непредсказуем ad extremitates, до последнего предела… И не озвучивай прописные истины о неизменяемости истории! Известную историю не изменишь. А что осталось вне страниц летописей и хроник? Об этом ты думал?
— Думал. Малозначимо.
— Не уверен. Не уверен настолько, что я начинаю всерьез опасаться будущего. Даже того, о каком мы знаем во всех подробностях…
* * *- Самостоятельность? Да пожалуйста! — бурчал под нос Славик, шествуя по улице Сен-Оноре в сторону аббатства святого Германа Оксеррского. — Кто бы возражал. При этом вовсе не обязательно относиться ко мне, будто к первокласснику!
Поскольку Иван с его преподобием спешно отправились в Лувр, Славику было сказано, что оставаться в покоях Сен-Жан-ан-Грев и ждать их возвращения вовсе не обязательно. Незачем штаны протирать — вот тебе десять парижских денье на всякий случай (и спрячь подальше! Карманников в городе хватает!), можешь сходить прогуляться без сопровождающего. Карту города ты помнишь назубок, не заблудишься. Два часа свободного времени. Пора привыкать обходиться без няньки.
Да, и разумеется, техника безопасности прежде всего. Понял?
Отлично, будет вам техника безопасности.
Добравшись до рынка Шампо, Славик назло Ивану купил у зеленщика два больших красных яблока, вытер о рукав теплого жиппона и схрумкал на ходу. Дизентерия или холера, разумеется, обеспечены, несмотря на все прививки — страшно, аж жуть!
В глубине души Славик не верил в пугалки о ежеминутно грозящей опасности заболеть — в таком случае обитатели Парижа эпохи Филиппа Капетинга должны как один страдать от самых невероятных инфекций и по большому счету обязаны давно вымереть. Реальность же свидетельствует об обратном: люди на улицах выглядят вполне здоровыми, беседуют, смеются, торгуют, едут на лошадках и осликах по своим делами или просто бездельничают сидя на лавочках подле домов.
Фундаментальных залежей грязи и навоза тоже не заметно — конечно, открытые стоки стерильности не добавляют и пахнут соответственно, но зато главные улицы города замощены в прошлом столетии камнем, а старшины кварталов хочешь не хочешь вынуждены следить за чистотой и вывозить отходы. Иначе город окажется до крыш завален мусором.
Яблоки оказались вкусными — сладкие и сочные. Спросить у торговца, откуда привезен товар, не получилось: зеленщик не знал «кухонной латыни», а Славик почти не говорил на среднефранцузском. Наверное, фрукты привозят откуда-нибудь с юга, из Бургундии или Гаскони.
Выбор на рынке неплохой, всё необходимое горожанину: мука, соленая рыба, свежее мясо, овощи. В самых богатых лавочках приторговывают специями, можно купить стаканчик черного перца по цене живой коровы, разорение…
Куда пойди дальше? Кладбище Невинноубиенных младенцев рядом с Сен-Жермен интересно с точки зрения исторической, однако находиться там неприятно — отчетливый запашок тления, будто в морге, хоронят неглубоко. Да и стена оссуария, куда складывают извлеченные из земли костные останки (по отдельности, черепа к черепам, берцовые кости к берцовым), будто напоминает: memento mori! Эсхатологическая эстетика.
Не будем портить себе настроения. Во-он там, вдалеке, над стенами Парижа нависает гигантская башня, если верить Ивану — пятьдесят семь метров высотой, настоящий небоскреб. Новый Тампль. Придется выйти из пределов города, но это не беда, обратно пустят без затруднений — клочок пергамента с печатью службы прево, удостоверяющий, что гость Парижа уплатил въездную пошлину, лежит в кошельке.