— Защитит от колющего удара и стрелы, при рубящем ударе тебе в худшем случае переломают ребра или ключицу.
— Оптимизм, внушающий уважение, — сказал Славик. — Сколько весит?
— Четыре с половиной килограмма. Наденешь и не заметишь…
Сукно скрывало кольчугу из очень мелких колечек, прилегавших друг ко другу настолько плотно, что зазоры и не рассмотришь. Похоже на ящеричью кожу.
— Материал, конечно, запрещенный — половина колец титановые, половина нитиноловые, что гарантирует максимальную прочность доспеха, — взяв кольчугу в руки, Иван повернулся к Славику. — Держи. Надевать так же, как и свитер, ничего сложного. Но сначала — стеганую куртку, а кольчугу поверх.
— Я в этой сбруе упарюсь! Ведь еще колет и плащ!
— Ничего подобного. На улице холодрыга, к вечеру жди морозца. Работать весь день придется в основном на свежем воздухе, успеешь замерзнуть. И никаких возражений — сопротивления не ожидается, но исключить встречу с вооруженным арбалетом фанатиком никак нельзя! Тебе не терпится пообщаться с парижскими лекарями, накрепко убежденными в том, что раны, нанесенные холодным оружием, исцеляются мочой девственницы, смешанной с мускусными выделениями хорьков и сушеным языком лягушки? Тогда никаких возражений, верни кольчугу в сундук.
— Благодарю, но обойдемся без ненужного экстрима. Между прочим, как Жоффр и руководство отдела снабжения позволили тебе протащить сюда вещи из титана?
— А кто их спрашивал? Стальной доспех тяжелее и надежность значительно ниже. При всем уважении к инструкциям и правилам использования предметов из двадцать первого века в исторической реальности на первое место в списке приоритетов я ставлю собственную жизнь. Вместе с твоей. Погибнуть или покалечиться из-за недостаточно качественного оснащения я не желаю. В конце концов, кольчуги благополучно вернутся вместе с нами в родную эпоху, а если до возвращения произойдет что-нибудь совсем нехорошее, то поверь — нам будет решительно все равно, остался здесь титан или нет. Встань ко мне спиной, зашнурую стеганку…
Наступило утро четверга. Настаивать на подъеме с рассветом Иван не пожелал — надо как следует выспаться, поскольку отдохнуть получится только сутки спустя, а то и позже. Без преувеличений можно сказать, что Францию ожидает самая масштабная полицейская акция средневековья — аресту подлежат несколько сотен братьев-рыцарей и сержантов Ордена, должны быть захвачены десятки замков и командорств, организовано следствие и содержание заключенных, соединение отдельных дел в единый процесс, тесное сотрудничество светских властей и инквизиции.
— Я несколько вульгаризирую, но тамплиеры попросту довыпендривались, — говорил Иван за завтраком. Служка Аньель принес господам горячую фасоль в соусе с бараньим рагу и вином из трапезной августинцев. — В умозрительные «силы зла», проникшие в Орден, о которых так любит разглагольствовать достопочтенный брат Герард, я не верю. Интриги, гордыня, жадность и откровенное хамство — вот что сгубило храмовников. Категории самые приземленные. Допустим, Филипп не обратил бы внимания на очевидные странности: приезд магистра Жака де Моле во Францию — а ведь основная штаб-квартира Ордена находится на Кипре. Что ему понадобилось в Париже? Затем: долг короля банкам тамплиеров на сегодняшний день составляет астрономическую сумму — как такое можно было допустить? Что произойдет, если они потребуют вернуть деньги? Полмиллиона ливров, не шутка!
— То есть Филипп настолько зависим от Храма?
— Помазанник Божий зависим только от Господа, но чувствовать постоянную угрозу государственного дефолта Филиппу неприятно — рыцари способны за день обанкротить Францию. Герард уверял, что обнаглевший магистр предлагал королю расширить привилегии Ордена за списание части долга, а привилегий у них и так более чем достаточно.
Герард уверял, что обнаглевший магистр предлагал королю расширить привилегии Ордена за списание части долга, а привилегий у них и так более чем достаточно. Филипп человек ершистый и несговорчивый, но задобрить Тампль пытался неоднократно.
— Как?
— Перенес казну в парижский замок Храма, доверив сохранность королевских сокровищ и регалий. Два года назад подал прошение в капитул о вступлении в Орден, но получил открытый плевок в лицо — короля не приняли с формулировкой «монаршие особы становиться братьями-рыцарями не могут», хотя в уставе об этом нет ни слова. Филиппу даже не позволили стать донатом или консьором Тампля — подобие ассоциированного членства. Нельзя и точка! Король обиды не забыл. А тут очень вовремя подоспел прелюбопытнейший донос, прошедший через руки Герарда Кларенского. Преподобный, оценив, какое сокровище ему досталось, сразу предупредил Филиппа.
— Можешь пояснить?
— Неизвестно, правда это или нет, но существует вероятность заговора в Тампле. Военный переворот. Отстранение жесткого и самоуверенного короля вместе с нынешним правительством от власти, передача короны его сыну Людовику — бесхарактерный тип, им будет легко управлять. Орден получает в собственность самое крупное государство Европы с населением в пятнадцать миллионов человек и безграничным экономическим потенциалом. Не за этим ли Жак де Моле прибыл с Кипра? Нехорошее совпадение.
— Донос — подделка? — прямо спросил Славик.
— В том-то и дело, что нет. В обычаях храмовников — исповедь друг другу. Один из изгнанных рыцарей проболтался, будто слышал от собрата на исповеди слова об измене, зреющей внутри Ордена. Современный статус части посвященных братьев кажется недостаточным — хочется еще больше! Не исключено, этот человек наврал или преувеличил, однако на Филиппа сообщение инквизиции подействовало будто красная тряпка на быка. Потенциальная возможность осуществить переворот у храмовников есть, и еще какая — магистр де Моле руководит многочисленной обученной армией, способной взять страну под контроль за считанные дни. Народу и дворянству сообщат, что Филипп умер от апоплексии, предъявят фальшивое завещание, передающее часть властных полномочий Ордену — допущений безграничное множество. Что бы ты стал делать на месте короля?
— Ударю первым.
— Во-от! Именно! Филипп решил не дожидаться у моря погоды и не предаваться созерцанию — будет переворот или нет? Рисковать он не вправе. Кто бы спорил, и корыстные соображения сыграли значительную роль. Отдавать пятьсот тысяч ливров храмовникам жаба душит, добыча покроет расходы на войну во Фландрии и стабилизирует бюджет. В казну отойдет недвижимое и движимое имущество, добавочно — ликвидация монополии Тампля во многих областях экономики… А главное — уничтожение структуры, конкурирующей с государством. Сплошные выгоды. Рассуждать о добре и зле тут незачем, это политика, нравственность и мораль в данной области отходят на второй и третий план. Оставим право говорить о добре со злом брату Герарду, он разбирается куда лучше.