— Нет, спасибо, — решительно отказался Иван. — Конечно, у меня крепкий желудок, но отчета стражи короля хватило досыта. Что ты говорил о ниточках?
— Родной братец одержимого — рыцарь Ордена, часто бывал в доме. А сейчас — исчез. Мы вежливо попросили командора Франции Жерара де Вилье о встрече с родственничком Бевера и получили категорический отказ. Его нет в Париже. Убыл по делам братства. А Гуго де Кастро своими глазами видел той самой ночью воз с сеном, направлявшийся из Старого Тампля к воротам на Фонтенбло. Догадайся с трех раз, кто правил возом.
— Неужели не легенда? — Иван аж привстал. — «Под брашном, пожираемым скотом, и им влекомы…»
— Именно! Налей еще… Фюстель де Бевер, брат-рыцарь, везет сено — образец смирения! Раскрою государственную тайну: король принял политическое решение, о грядущей акции знают всего несколько человек — канцлер, коадъютор, прево Парижа, апостольский нунций. Маршал Франции. Я. Еще трое или четверо. Тем не менее утечка была, они что-то заподозрили. И начали вывозить из города самое ценное.
— Что именно?
— Откуда я знаю? Инквизиция, увы, не всесильна. Я отдал приказ искать воз, результатов пока нет. Скорее всего и не будет. Хитрые бестии.
— Понятно, — покачал головой Иван. — Весело живете, не соскучишься. Предлагаю собраться завтра или послезавтра и окончательно обсудить схему действий.
— Сколько наших сейчас на этой стороне? Как обычно?
— Да. В Париже, включая тебя и меня, шестеро, новый аргус седьмой. Шестнадцать человек ждут в Ла Рошели, девять в Бордо — самые угрожаемые направления. Пятеро в Сен-Клу, прикрытие Двери.
Наше счастье, что сейчас самолеты и железные дороги не изобрели, теоретически мы всегда опережаем противника на шаг.
— Теоретически, — передразнил брат Герард. — Теоретики доморощенные. Сделаем так: приходите сюда, более безопасного места в городе не найдешь. После вечерней мессы. Сейчас можешь быть свободен, у меня уйма работы. Еще старуху де Бевер повторно допрашивать… С устрашением третьей степени.
— Сочувствую, — кивнул Иван. — Желаю удачи, борец со злом. Благословишь?
— Изыде, свинья гадаринская!
— Как будет угодно вашему преподобию.
* * *Настрой брата Герарда Кларенского — в миру Георгия Шальнова, бывшего православного батюшки и одного из наиболее профессиональных медиаторов за всю историю Корпорации — Ивану не понравился. Он всегда был слишком ответственным, слишком впечатлительным для своего ремесла — священнику эти качества необходимы, но посреднику могут серьезно навредить. Крыша поедет.
Однако в искре гениальности отцу Георгию не откажешь — работает безупречно, виртуозно, с полной отдачей. Никаких сомнений, если он останется в исторической реальности и далее (стремления вернуться в ХХI век за братом Герардом не замечалось), то рано или поздно просквозит как минимум в епископы, а то и в кардиналы.
Начинал он, как и Гуго де Кастро, больше восьми лет назад, с первой большой «заброской» — создал себе идеальную легенду, из простых монахов поднялся до папского инквизитора, облеченного нешуточными полномочиями. Безупречный логик и дедуктор с образованием духовной академии и внушительной теологической подготовкой, на этой стороне преподает в Университете богословие — в свободное от трудов праведных время…
Что именно не срослось во взаимоотношениях Георгия Шальнова с Русской Православной церковью оставалось неизвестным — каждый имеет право на свои маленькие тайны. В середине девяностых лишенный прихода (но не сана) батюшка бросил всё и уехал на заработки в Европу, там сошелся с кем-то из знакомых мсье Жоффра, был представлен боссу, после чего завертелось: Корпорации настоятельно требовался медиатор в церковно-монашеской среде, а лучшей кандидатуры не найдешь.
Внедрение прошло благополучно, ревностного тридцатилетнего доминиканца заметили парижские иерархи и начали продвигать по служебной лестнице. С тех пор брат Герард ни разу не побывал во времени объективном — недосуг. Удовольствовался новостями из родной эпохи, доставляемыми другими посредниками, и только. Возможно, он и был самую малость карьеристом, но в действительности дело обстояло иначе: только в обществе, где религия является первоосновой жизни общества, священник способен полностью раскрыть природный пастырский талант.
Инквизиция? Почему бы и нет! Время массовой охоты на ведьм наступит очень нескоро, а главная задача Священного Трибунала — оберегать паству от зла и дьявольских козней. В существование дьявола отец Георгий веровал не менее твердо, чем в бытие Божие, но, в отличие от коллег, не увлекался, чем снискал добрую славу человека справедливого: все приговоры на процессах, проведенных под руководством брата Герарда, были безукоризненны с точки зрения церковного и мирского права.
Одна беда: он излишне глубоко вжился в образ, легенда постепенно стала реальностью. Отец Георгий исчез, почти целиком заместившись личностью Герарда Кларенского. Как он родной язык не позабыл?..
Ивана насторожила с трудом скрываемая ненависть, испытываемая братом Герардом по отношению к главному противнику Корпорации (и французского короля) — храмовникам. Пускай тамплиеры проворачивают какие-то свои темные делишки, развратничают за неприступными стенами орденских замков, пьют, ругаются и ведут себя неблагочестиво, но с чего вдруг медиатор уверенно заявляет о «воплощенном зле», подразумевая Тампль?
Несколько десятков доносов? Что такого жуткого в них содержится? На предстоящем вскоре процессе братьев-рыцарей и так обвинят во всех мыслимых и немыслимых грехах — достаточно почитать сохранившиеся к ХХI веку документы!
Странно всё это выглядит.