Обработан человеческой рукой?
Более того, за первым конусом воздвигался второй, очертания третьего терялись в сероватой хмари, поднимавшейся над трясинами. Камни связывались полоской из болотных цветов — изломы походили на латинскую букву W.
— Бред, — пожал плечами Иван. — В смысле не сама тропа бред, а ее наличие. Если люди тут не появлялись столетиями… Да не могло ничего сохраниться и точка!
— Факт — вещь упрямая, — ответил Славик. — Извини, но идти туда я не хочу. Во, слышишь? Что это такое?
— Не знаю и не уверен, что хочу знать…
В глубине топи, за туманной стеной зародился тихий-тихий звук — так ворчит недовольная собака. Смачно хлюпнуло, будто слон наступил в неудавшееся бланманже, рык усилился, перешел в короткое злобное взвизгивание, потом новый хлюп.
Смачно хлюпнуло, будто слон наступил в неудавшееся бланманже, рык усилился, перешел в короткое злобное взвизгивание, потом новый хлюп. Глухо затрещало — гнилое дерево свалилось? Откуда в этом чахлом леске деревья таких размеров?
Снова тишина.
— Знаешь что, — ровно сказал Славик. — посмотри внимательно. Туман над сосняком движется, пласты перемещаются, есть слабый ветерок. Над болотом стоит сплошной пеленой, ни единого движения. Объяснения найдутся?
— Разная плотность воздуха, постоянные испарения.
— Фигня, неубедительно… Не нравится мне это место!
— Отступить? Ты аргус, тебе и решать. Но будет жаль, столько трудов на подготовку ушло.
— Логика мне подсказывает: ничего опаснее форм «альтернативной эволюции» встретить мы не сможем. Другое дело — эмоции и связанные с ними предчувствия. Монетку, что ли, кинуть?
— Это ты брось, — прикрикнул Иван. — Принимай решение: идем или нет? В обоих случаях я подчинюсь. Ну?
— Идем, — вздохнул Славик. — Потом сам же локти кусать буду, что отказался.
— Тогда — больше никакого нытья. За тактику отвечаю я, вы оба выполняете приказы. Захочешь уйти с полдороги — получишь в лоб. Больно. Давай на берег, пора выдвигаться.
* * *- Обалденно выглядим, — сказал Серега, когда вся компания экипировалась по «полной боевой». — Помесь «Универсального солдата» с «Терминатором» и «Коммандо». Хоть сейчас в Голливуд.
— Обойдешься. Направление прямо противоположное. Держаться плотно, больше чем на три шага не отставать. Датчик обнаружения захватывает конус сто двадцать градусов передо мной, посему поперек батьки не соваться. Понятно?
— Сэр, йес, сэр!
— Поменьше боевики смотри, обалдуй.
Иван подошел к вопросу обеспечения со знанием дела: действительно, предусмотрено всё, за исключением бронетехники, поддержки с воздуха и тактического ядерного оружия. Кевларово-гелевые бронежилеты с «жидкой броней», ларингофоны, натовские шлемы с защитными очками, подсумки для запасных магазинов и гранат в качестве необходимого дополнения к автоматическим винтовкам G36. Умную аппаратуру Ваня навесил на себя: детектор движений, ИК-визор, тепловой датчик — никакой хелльдирр не страшен, техника укажет на возможную угрозу за несколько сотен метров до прямого соприкосновения с противником.
Отдельно, на ярко-оранжевой волокуше, в которую впряглись все трое, тащили несколько миллионов долларов, принявших материальный облик ящика с небольшим «марсоходом» — дистанционно управляемой машинкой с шестью ребристыми колесиками и самой замысловатой начинкой. По словам Ивана, аппарат «одолжил у знакомых» в EADS — Европейском аэрокосмическом агентстве — мсье Жоффр. Разработка для запуска в космос не предназначалась, являясь уменьшенным прототипом для испытаний на Земле, но рабочих качеств «марсохода» это не отменяло — параметры окружающей среды определит, пробы возьмет, видеозапись сделает.
Последним дополнением к впечатляющему набору Hi-Tech оказался «сухопутный» ребризер с замкнутым циклом газообмена — шлем-маска, небольшие баллоны, крепящиеся за спиной, емкость с химпоглотителем, защитная куртка. Позволяет человеку выжить в агрессивной внешней среде, при сильной загазованности, в дыму, при высокой радиации. Срок автономной работы — до полутора часов. Кто знает, что там, за Дверью?
…- За Дверью? — взревел потрясенный до глубины души Славик, услышав, для чего предназначен ребризер. — Бля, да ты душевнобольной! Ваня, у меня есть знакомые в Скорцова-Степанова, полежишь, отдохнешь, таблеточки попринимаешь! Поскольку в дурке тебе самое место!
— Не ори.
Сказано же: на всякий случай. Запас карман не тянет. Вдруг пригодится?
— Никаких «вдруг», никаких «если»! Сам пристрелю из твоего же «Хеклер Коха»!
— Рука не дрогнет? — прищурился Иван.
— Ни хера не дрогнет!
— Отлично, проверим… Так, внимание! Заткнулись оба!
— Я-то молчу, между прочим, — обиделся Серега.
— Вот и молчи. Предположительно перед нами тропка, ведущая через болото. Повторяю: предположительно, неизвестно, почему цветочки растут по линии между камнями. Шесты из рук не выпускать. Провалился — не шевелиться и не дергаться, вытащим. Увидел что необычное — не паниковать, стрельбу не открывать, дождаться моего приказа. Приказы исполнять беспрекословно, в точности и быстро, при неподчинении — еще неизвестно, кто кого пристрелит. Я не шучу.
«Не шутит, — понял Славик, заметив, как изменился взгляд Ивана. Доброжелательная ленца сменилась хищным поблескиванием и нехорошим холодком. Охота начинается. — Остается надеяться, что тактическому командованию он обучен не хуже, чем истории средневековой Франции…»
Снего-болотоступы штатовского производства — легкие, из невесомых титановых реек и тончайшей сетки, — показали себя великолепно: удерживали человека и на самой зыбкой почве. Продвижение они существенно замедляли, но лучше идти не торопясь, чем купаться в холодной и грязнющей воде.
К первому гранитному конусу добрались за десять минут без существенных происшествий — тяготила плоскодонная волокуша, но делать нечего, надо терпеть. Обследовали камень, Иван указал на замшелые сколы — следы искусственной обработки. Значит, люди. Или «серокожие» из финских легенд.
— Необычные вешки, — Серега первым сообразил, что камни мало подходят к болотному ландшафту. — Выстроены цепочкой, уводят к центру топей. Значит, ставили камни на маленьких островах или специально засыпали трясину в определенных точках. Тогда менгиры приходилось бы сюда перетаскивать — как?
— Вопрос считаю риторическим и в данной ситуации неуместным, — ответил Иван. — Вдруг раньше здесь не было болота? А дорожку к капищу проложили усердные прихожане, желающие принести своим богам букет ромашек, лукошко с черникой или медовую булочку?
— Есть у меня обоснованные подозрения, что эти боги не черникой с булочками питались, а чем-то посущественнее…
Радиолокационный маяк-ответчик, закрепленный на левом рукаве Ивана, свидетельствовал: расстояние до лодки — четыре километра триста пятьдесят семь метров. Выходит, за тысячу двести лет береговая линия сильно изменилась и Дверь находится дальше, чем рассчитывали изначально. По пути миновали шестнадцать камней разной величины и степени выветренности, но «цветочная тропка» не прерывалась и уверенно приглашала людей следовать дальше.
Славик находился на грани нервного срыва — железную уверенность Вани или серегин пофигизм аргус категорически не разделял. Неужели они не замечают очевидного? Да Гримпенская трясина с собакой Баскервилей, убийцей Селденом и коварным энтомологом Степлтоном по сравнению с этой печальной равниной покажется сущим Диснейлендом!
Пейзаж однообразный — редкие островки с карликовыми березами, пятна омутов, купы пожелтевшей травы. Холодно, сыро и вонюче. Ни единой птицы, а ведь на болотах должны обитать какие-нибудь ржанки или кулики! Тишина замогильная — слышно, как с каски Сереги упала капля… И все одно, что-то тут прячется.
Что? Злобный тролль Грендель? Хуже?
Скажешь Ване о своих страхах — засмеет, а то и претворит в жизнь угрозу съездить по уху для острастки. Но откуда шепот? Чья тень на миг показалась из тумана полминуты назад и моментом сгинула во мгле? Чудится? Фотопсия?
Шепот Славик слышал отчетливо и был твердо убежден: это не галлюцинация, пускай остальные ничего не замечают.