— А тот, кто идет против? — спросил Хорт и вдруг завопил. — Подгорает же! Снимай скорее!
Тут Ратан принюхался и понял, что беспокоит его запах подгоревшего ужина. Родомист, ругаясь, снял котелок с огня.
— Вот до чего интересный разговор доводит! — глубокомысленно сказал Ратан.
— Точно! Раньше бы я сразу заметил, а тут — заслушался, — сокрушенно помотал головой Хорт. — Дорога меняет людей!
— Меняет, — кивнул Родомист. — Но не та дорога, что пройдена ногами, а та, что пройдена сердцем. Кроме того, Хорт, ты находишься рядом с двумя носителями Дара, правда, ранее нас было трое, — маг помрачнел, тяжко вздохнул, — а Дар влияет на все вокруг. Почему ценятся воины, обладающие Даром? Не только потому, что они сильны и умелы. Один боец мало чего решает. Просто Дар такого воина влияет на соратников, делая их чуть смелее, быстрее, удачливее. Дар мага делает попадающих под его влияние чуть умнее, немного более чуткими и наблюдательными. А Дар правителя влияет на все государство, на всех его подданных и на природу тоже. Урожай становится больше, болезни обходят страну стороной.
— А что же с тем, что я спросил? — прервал пространную речь Хорт. — Про тех, кто идет против Силы?
— На это способны немногие. Большинство, даже если бы у них не было «Книги Дней», приспособилось бы к изменениям Силы инстинктивно. Оправдывали бы действия и бездействие хорошими или плохими предчувствиями.
— Но ведь «Книга Дней» не спасает от неприятностей совсем? — спросил Ратан.
— Несомненно, — кивнул Родомист.
— Неприятности происходят оттого, что учесть все тонкости Силы невозможно. И всегда получаются какие?либо несоответствия. Но вернемся к тем, кто идет против.
Маг на миг замолк, закусил губу, собираясь с мыслями.
— Они подобны тем, кто идет против течения! — значительно сказал он. — Им сложно, они тратят много сил, но они и имеют больше шансов выбирать, реально что?то менять в жизни, в своей, и окружающих. Последствия действий таких людей предугадать крайне сложно. А тот, кто отмечен Даром, идти против Силы не может, — закончил Родомист неожиданно грустно.
— Почему? — изумился Ратан. — Ведь он может больше, чем обычный человек!
— Большой парус имеет преимущество, когда плывешь по ветру. А если еще и нельзя такой парус снять? Понятно?
Хорт кивнул, Ратан лишь неопределенно хмыкнул. Понятно или нет — не так важно, важнее то, что Родомист преобразился. Сидит довольный, лицо румяное, глаза блестят. Главная цель достигнута, маг отвлекся от грустных мыслей и вновь стал похож на человека.
— Может, закончим умничать и поедим? — вопрос Хорта прозвучал как никогда кстати. Голод, на время заглушённый многомудрыми размышлениями, вернулся и настоятельно потребовал внимания.
Глава 16.
Моряк
Неприятности Истарх учуял с самого утра. Едва выбрался на палубу, как ему не понравилось небо. С запада наползали рваные, клочковатые облака. Выше них надвигался полупрозрачный полог. Вскоре его тонкая пелена закрыла все небо, и солнце превратилось в слепое белое пятно.
С рассвета было душно, к полудню жара стала невыносимой. Матросы ходили по палубе почти голые, в набедренных повязках, с кусками белой ткани на головах. Ветер стих, и корабль еле полз по отливающему зеленью зеркалу моря. От палубы поднимались жаркие, душные запахи.
— Никак буря будет, — подошел к Истарху помощник.
— Обязательно, — кивнул Истарх. — И буря сильная.
— Может, маг чего сделает? — спросил помощник с надеждой.
— Это вряд ли, — пожал Истарх плечами. — Они все вместе около Островов с трудом бури смиряют, а тут он один.
Солнце померкло, скрытое огромной, иссиня?черный тучей. Сразу стало холодно. Подул, набирая силу, свирепый, особенно неприятный после духоты, ветер. Море утратило зеленый цвет, о борта разбивались волны серо?стального оттенка.
Успели снять паруса и задраить люки, когда ударил первый шквал. Истарха едва не сбросило с палубы. Он вцепился в фальшборт и заорал: «Всем вниз! Живо!»
Матросы горохом посыпались под палубу.
Море словно вскипело. Почти из ниоткуда возникли двух?трехсаженные волны. От их ударов корпус вздрагивал. Ветер дул с ошеломляющей силой, его гул перекрывал грохот волн. Низкие синие тучи, казалось, цеплялись за верхушку мачты.
Пошел дождь. Из облаков ударили настоящие струи воды, по силе сравнимые с водопадом. Истарх отодвинул помощника, и сам встал к рулю. Всеми силами удерживал корабль кормой к волнам.
Под ударами ветра скрипела и тряслась мачта, того и гляди -¦ переломится. Очередная волна просто накрыла судно, перекатившись через палубу от кормы к носу. Бурлящий поток вцепился в ноги, пытаясь утащить за борт. Чтобы не смыло, Истарх привязался к рулю.
Он быстро вымок, но упорно держался на ногах. Когда ветер чуть стихал, сквозь его грозные песни и гулкие удары водяных гор слышался грохот прибоя, причем рядом. Судно медленно, но верно сносило к берегу, и капитан ничего не мог поделать.
Мощная длань ветра вцепилась в одежду, заставляя крепче ухватиться за руль. Истарх чувствовал, как дрожат от напряжения руки. Мачта согнулась и, с ужасным треском надломившись, улетела за борт. Огромная щепка просвистела рядом, оцарапав щеку.
Огромная щепка просвистела рядом, оцарапав щеку. Истарх судорожно вздохнул, представив, как кусок дерева длинной в пол?аршина входит в глаз, разрывая мозг.
Накатила новая волна. Корпус задрожал, словно сотрясаемый лихорадкой. Удар, и вода накрыла Истарха с головой. Он вцепился в руль и закрыл глаза, а когда волна ушла, мокрым кулем рухнул на палубу.