Дрова вспыхнули мгновенно, тепло пошло вверх и в стороны, заставляя сугробы скукоживаться и умирать. Маг вздохнул с облегчением, заклинание сработало безупречно. Костер теперь будет пылать до утра, и дополнительные дрова не понадобятся. Поток Силы будет питать пламя тоненькой струей, не давая разгореться, но и не позволяя угаснуть.
Ужинали с неохотой. Даже Леслав, в возрасте которого кто не ест, тот, считай не живет, лениво ковырялся в котелке. И это всего лишь первая ночь в чужеродном лесу, а впереди — еще три.
Лагерь предусмотрительно расположили на открытом месте, дабы никто по кустам не подкрался. Навес делать не стали, драконы над Темнолесьем не летают, а снегопада не предвидится.
Ратан с Леславом полезли в мешки, а маг с Хортом уселись по разные стороны от костра, спиной к пламени. Стемнело уже давно, но лишь теперь стали видны редкие, белесые, и какие?то болезненные звезды.
Глава 6.
Охотник
Странно, но Хорту совсем не хотелось спать. Он сидел, ощущая спиной тепло костра. Сон, напуганный ужасами Темнолесья, скрылся в неизвестном направлении. За спиной, по другую сторону костра шевелился и вздыхал маг.
Лес вокруг молчал. Не скрипнет дерево, не каркнет ворона, не завоет вдали дурным голосом оголодавший волк. Отсутствие привычных звуков пугало даже больше, чем если бы из чащи доносился кровожадный рев и клацанье челюстями.
Отсутствие привычных звуков пугало даже больше, чем если бы из чащи доносился кровожадный рев и клацанье челюстями. Страх копился где?то в животе, оседая холодными каплями на внутренностях.
Холод добрался до сердца. Хорт вздрогнул, и тут же за пределами круга, очерченного огнем, ему почудилось движение. Охотник судорожно вздохнул и вцепился в топор так, что почувствовал, как топорище сминается под сведенными судорогой пальцами. Тьма за пределами круга задвигалась, черный туман пополз из чащи. Мрак сгустился настолько, что деревья перестали быть видны. И в этот самый миг из тьмы донеслось яростное шипение. Так могла бы шипеть гадюка, будь она размером с бревно.
Хорт вскочил, с криком вскинул топор, готовясь отразить нападение. Навстречу ему из мрака выступило чудище: медвежья голова на огромном паучьем теле, восемь лап, каждая в сажень длиной, глаза горят голодом и злобой. Из пасти монстра и исходил леденящий душу звук. Хорт перехватил топор поудобнее, готовясь рубить, как вдруг ему на плечо легла твердая рука:
— Стой, — сказал Родомист. — Это же морок.
— Как морок? — растерялся охотник. — Сейчас закусит нами, поймешь, что за морок.
— Смотри, Ратан и Леслав спят, хотя от такого шипения давно проснулись бы, — несмотря на громкие звуки, что издавало страшилище, спящие даже не пошевелились.
— Шипение слышит только бодрствующий, — продолжил маг, и слышит не ушами.
— Как так? — Хорт почувствовал, что челюсть его неприлично отвисает, но удержать ее не смог.
— А вот так. Смотри, он не подходит, — монстр плевался и шипел, разевая пасть, но огня явно опасался.
— Морок, — с облегчением выдохнул охотник, опуская топор. — А кто же его навел?
— Сейчас посмотрим, — маг нагнулся, выхватил из костра ветку.
Вооруженный импровизированным факелом, Родомист зашагал прямо на чудище, и то, к удивлению Хорта, мгновенно исчезло, растаяло струйками мрака, как туман на солнышке. А на том месте, которое вырвал из тьмы факел, сидел небольшой зверек, похожий на кролика. Только у кроликов не бывает острых, ощутимо хищных зубов и чешуйчатого хвоста.
Попав в свет, чудовищный кролик осклабился, блеснув клыками, и одним прыжком исчез за стволами.
— Вот он?то морок и наводил, — маг поднял пылающую ветку повыше. — А выскочи ты за круг света от костра, преследуя призрак, тебя бы съели эти зверюшки.
Низкие, плохо различимые темные тени поспешно уползали, спасаясь от света. Как они выглядят, Хорт не разглядел, но челюсти успел заметить, и челюсти эти его впечатлили.
— Да, ничего себе, — скривив губы, сказал охотник. Вернулись к костру. Ветку Родомист поместил назад в пламя, словно без нее костер погибнет.
Ученик
Проснулся Леслав оттого, что его безжалостно трясли. И не просто трясли, а мотали из стороны в сторону. Откуда?то издалека при этом доносился голос учителя:
— Да вставай же, Леслав, вставай!
— Так темно еще, — зевнув, юноша попытался вновь лечь, но ему не дали.
— Конечно, темно, соня, — сказал Ратан. — Просто сейчас наш срок сторожить.
Пришлось подниматься.
Вроде и не так холодно, но вылезать из теплого спальника на мороз — дело малоприятное. Зато проснулся почти мгновенно, даже ощутил некоторую бодрость. Хорт и учитель улеглись на освобожденные места, а новоиспеченные сторожа расположились у костра.
Ночь тиха, за небольшим кругом, что очерчивает неровно дышащий костер, царствует тьма. Такое впечатление, что там мир заканчивается. Есть только островок, четверо путников, костер да рыхлый снег, а за пределами круга лишь великая Темнота, хаос без границ и пределов.
Леслав зябко поежился. До чего только не додумаешься в Темном лесу. Словно в ответ на его мысли, из тьмы раздался крик, похожий на женский. Затем еще один, ближе, и юноша вскочил. Что?то затрещало, раздался визг, и на границу светового круга из леса выбежала девушка, почти девочка. В облегающем, слегка разорванном сарафанчике, простоволосая и испуганная, она замерла на миг, глядя прямо на Леслава. Беззвучно соткались из тьмы преследователи: четверо огромных, похожих на людей, тварей. Здоровенные лапищи протянулись к девушке, плотоядно сверкнули ухмылки из черных бород.