Сияние заполонило все. Голова закружилось, и Хорт ощутил себя чекой огромного колеса, вернее, осью сразу трех колес. Нижнее колесо, на уровне ног, состояло из двенадцати спиц. Кружились нанизанные на них животные — символы месяцев: Еж, Тур, Заяц… Среднее, центр которого приходился на грудь, несло на себе тотемы дней месяца — Грифон, Собака, Лось… Верхнее, вращающееся вокруг головы, несло символы лет: Олень, Баран… Кружение животных навевало ужас, и Хорт, дабы спастись от него, поднял голову. Сверху на него смотрело огромное лицо Брана. Альвийские глаза были холодны, острые уши вызывающе торчали. Но черты лица под взглядом Хорта начали плыть. Золото волос сменилось русой всклокоченной шевелюрой, глаза округлились, нос сменил форму, и вот уже Хорт словно смотрит в огромное зеркало. Понимание пришло само — над новым Циклом вознеслось лицо его властелина, лицо Человека. И все потонуло в ослепительной вспышке.
Когда Хорт пришел в себя, то случившееся показалось сном.
Над островом всходило солнце, шелестела листва и пели птицы. Но над головой бывшего охотника, и он знал это, бился, трепеща огромным сердцем, невиданный доселе Дар. Три лепестка, алый — справа, синий — слева, и снежно?белый между ними. Затылок и плечи охватывало приятно щекочущее тепло.
Ночь Судьбы миновала.
Далеко на севере, в недрах гор, проснулись послушные воле нового повелителя алые драконы. Начался новый год, три тысячи восемьсот сорок первый от Творения, первый год Цикла Огня. Никто еще не знал, что принесет он, в том числе и Хорт.