— И еще… у меня есть устное послание, — вполголоса произнес шут.
— Так что передать, мой король? — покорно согласилась я.
— Подойдите ближе, дитя мое. Эти слова не для посторонних ушей!
Я приблизилась, карлик свесился с трона, чтобы повнимательнее разглядеть декольте Миранды, и зашептал:
— Меня сильно волнуют дружеские отношения между нашим королевством и подводным миром.
— Подойдите ближе, дитя мое. Эти слова не для посторонних ушей!
Я приблизилась, карлик свесился с трона, чтобы повнимательнее разглядеть декольте Миранды, и зашептал:
— Меня сильно волнуют дружеские отношения между нашим королевством и подводным миром. В знак моего глубочайшего расположения и уважения к правителю Океании я готов расстаться с самым дорогим из того,, что у меня есть, и передать ему… — шут выдержал театральную паузу.
«Как же он пошутит на этот раз? — гадала я. — Что пожалует — фамильные рубины, личный парусник, любимого жеребца, сонет собственного сочинения?»
— И передать ему, — взволнованно повторил шутник, — свою единственную…
«Ручную крысу, непрохудившуюся туфлю, чистую портянку, коллекцию эротических гобеленов», — продолжала забавляться я.
— …тещу! — закончил он.
— Тещу?! — прыснула я и вполголоса добавила: — Классная шутка! Тебе бы в КВН выступать, а не во дворце штаны просиживать.
Брови шута изумленно взметнулись вверх:
— Я не шучу!
— Не волнуйтесь, ваше величество, — принимая правила игры, отрапортовала я, — передам в лучшем виде. Еще и за жену попрошу, чтобы мамаша без нее не заскучала, на дне морском сидючи.
— Об этом я даже не мечтаю! — хрюкнул карлик, аж подпрыгнув на троне.
— Отчего же? — строго спросила я. — Или вы не уважаете правителя Океании, отказываясь выдать ему королеву?
— Да что вы! — всплеснул руками тот. — Мое уважение не знает границ! Но вот только захочет ли она?
— Да кто ж ее спросит? Разве ж Океан — простой мужичонка, чтобы с женскими отказами мириться? Он же ведь одной левой такой шторм наслать может, что всю Кривляндию в море смоет.
Увлекшись шутливыми переговорами с забавным карликом, я даже забыла про истинную цель своего визита. А между тем королю бы уже давно пора появиться. Оно конечно, Джонни Депп — актер экстравагантный, но не все же шутки шутить. Вон уже и Амальгам нервничать стал, посылая мне какие-то странные знаки. Пора заканчивать эту комедию.
— Можете на меня положиться, ваше высочество, и предупредить тещу с женой, чтобы собирали сундуки, — заверила я. — Распишу их достоинства так завлекательно, что Океан немедля предъявит права на этих добродетельных дам.
— Леди Миранда, — благодарно осклабился шут, — я не забуду вашей преданности… королевству.
— Служу моему королю, — хмыкнула я.
— Так как насчет встречи вечерком? — подмигнул шут.
— С превеликим удовольствием! — подыграла я.
— Так я пришлю за вами карету?
— Что вы! — изобразила я испуг. — Я без пяти минут невеста! Что скажет мой жених? Вы знаете, эти сплетни и до дна морского дойдут!
— Верно! — расстроился шут.
— Но вы можете приехать ко мне сами! — намекнула я. — Под покровом ночи! Ах, как это романтично! Постучите в мое окошко трижды — и я узнаю, что это вы!
— А почему в окошко? — озадачился шут.
— Вы что, собираетесь войти через главный вход? — переполошилась я. — А сплетни?
— Тогда, конечно, лучше через окошко! — согласился шут.
— Я буду очень ждать! — многообещающе улыбнулась я, и тут нервы министра Амальгама не выдержали, он вцепился мне в локоть и, низко раскланиваясь и подметая белоснежной манишкой пол, потащил меня к двери.
— Погодите! А король? — взревела я, вырывая руку из его тисков и оборачиваясь назад.
Шут по-прежнему сидел на троне, Джонни не было видно.
Невзирая на причитания министра, я рванула к трону, заглянула за высокую спинку, ожидая увидеть там корчащегося от смеха актера, но увидела только перекошенное лицо шута, в панике выглядывающего из-за спинки. Я пронеслась по залу, откидывая портьеры, и оглянула даже под стол, покрытый скатертью, свисавшей до пола. Стол, сиротливо приютившийся в углу, мог служить отличным укрытием. На нем стояла только бутыль вина и ваза с фруктами, в то время как размеры столешницы позволяли спрятаться под ним не только чудаку актеру, но и целой съемочной группе.
— А ну вылезай! — велела я, откидывая скатерку. — А то век тебе Голливуда не видать! Эй, ты где?
— Умом повредилась, — сокрушенно причитал министр, отвешивая поклоны перед шутом.
— Это кто еще повредился! — возмутилась я. — Хватит ломать комедию и пресмыкаться перед этим клоуном. Требую аудиенции у короля!
Министр пронзительно всхлипнул, схватился за сердце и пал на колени, но не рассчитал коварства до блеска начищенных полов, и прокатился через весь зал, врезался лбом мне в ноги, так что теперь ноги подкосились уже у меня, и я рухнула на пол рядом с Амальгамом.
— Пощадите, ваше величество! — пролепетал несчастный министр, поднимая голову. — Девушка не в себе, переволновалась перед свадьбой. А тут еще первое знакомство с коронованной особой — от радости совсем рассудка лишилась.
Шут милостиво качнул головой и разрешил нам выкатываться из парадного зала.
— Молчи, несчастная! — ожесточенно шепнул Амальгам, помогая мне встать и оттесняя меня к двери. — Так перед его высочеством опозориться! Да я на твоем месте сразу бы утопился!