Я не сразу заметила, как силы стали покидать меня, только в какой-то момент руки и ноги налились тяжестью, и я уже не смогла всплыть наверх. «Донырялась», — мрачно констатировала моя пессимистическая половинка, пока я стремительно падала на дно. «Не может быть! Спасите-помогите!» — не желало верить в столь бесславный конец мое оптимистическое «я» и взывало к магической силе. «Как же, как же, тут как раз проплывали неподалеку спасатели Малибу и пролетал вертолет МЧС», — только и хмыкнула его оппонентка. Тут на меня налетело что-то большое и темное и, ухватив за плечи, потащило наверх. «Надеюсь, это не птеродактиль, вывалившийся из очередной пространственной дыры», — обмерла я.
— Жива? — спросил «птеродактиль», отфыркиваясь от воды и продолжая удерживать меня за шкирку, как котенка.
— Жива? — спросил «птеродактиль», отфыркиваясь от воды и продолжая удерживать меня за шкирку, как котенка. На вид ему было лет двадцать, и больше всего он напоминал натурщика античного скульптора Лисиппа, нежели ископаемого собрата динозавров.
— Жить буду, — кашлянула я. — Правда, не в том мире, в каком хотелось бы.
— Ну так греби к берегу, а я прикончу его, пока не ушло.
— Кого? — удивилась я.
— Чудовище, которое на тебя напало, кого же еще! Кстати, — деловито поинтересовался он, — на что оно похоже? На Лернейскую гидру? На Эриманфского вепря? На подводного дракона? Хорошо бы, на дракона! Да покрупнее! А то гидра с вепрем в моем списке уже есть, а вот драконы прежде не встречались.
— В каком списке?
— В списке моих подвигов! Ты что, с луны свалилась? Не узнаешь меня?
— Я нездешняя.
— Оно и видно. Геракл я.
Готова поспорить, были бы мы на суше, мой спаситель не преминул бы гордо подбочениться, но тут он только задрал нос повыше от воды и, спохватившись, заторопился нырять:
— Заболтала ты меня. Уйдет же чудище, уйдет!
— Не хочу тебя огорчать, но нет никакого чудища.
— Как это — нет? — вытянулось лицо охотника до подвигов. — А кто тебя на дно тянул, воду баламутил? Я же сам видел!
— Так ты не спасать меня явился, а чудище побороть? — ухмыльнулась я. Теперь понятно, почему Полина так закатила глаза, как только я произнесла имя Геракла.
— Одно другому не мешает, — философски изрек герой. — Так как насчет чудища? Может, хотя бы маленькое? Может, хотя бы гидра, а?
— Не могу тебя ничем порадовать. Даже самого малюсенького не проплывало.
— А что это тут тогда было такое? — озадаченно нахмурился он.
— Посейдон на меня гневается, — вздохнула я. — В свое царство не пускает. Вот гляди!
Я нырнула в воду, и тут же над моей головой забушевали волны, а Геракл замахал руками, стремясь удержаться на плаву.
— Ну и дела! — крякнул он. когда я вынырнула обратно и волны мигом затихли. — Тогда поплыли отсюда. С богами шутки плохи.
— А ты-то сама кто будешь? — спросил мой спаситель, когда мы вышли на берег.
— Вынера, — после короткой заминки представилась я. Моя жизнь уже давно превратилась в спектакль с массой ролей. Если так и дальше пойдет, я скоро свое собственное имя позабуду.
— Аристократка? — оживился Геракл. — К царской семье какое-нибудь отношение имеешь?
— Не-а, — огорчила я его. — К царской — никакого. И не аристократка я вовсе.
— Служанка? — мигом погрустнел герой.
— Богиня, — вздохнула я.
Лицо Геракла сперва вытянулось от удивления, а потом просияло так, как будто в моем лице к нему явился настоящий дракон и заявил о своем горячем желании сдаться в плен национальному герою.
— Настоящая?!
Была бы настоящая, в море бы не плескалась и с тобой, дурья башка, не беседовала бы! Но глаза героя светились таким восторгом, что я не решилась разочаровать его, и кивнула.
— Богиня! — вскричал тот, отступая на шаг и прикрывая глаза рукой, словно боясь ослепнуть.
Странно, солнце-то светило в глаза мне, а ему в спину.
— Богиня… — восхищенно произнес он. — Как же я сразу не понял. Так ослепительно прекрасна, так совершенно сложена, так восхитительно умна. Позволь, я угадаю. Ты богиня вечной молодости? Богиня утренней зари? Богиня весны и цветущих садов?
— Бери выше.
— Не может быть! — ошалел от счастья Геркулес — Артемида?
— Вынера я. По-вашему, Афродита.
Лицо героя мигом исказила гримаса разочарования.
— Я знаю Афродиту, и ты на нее нисколечко не похожа. Самозванка несчастная, — презрительно процедил он, мигом потеряв ко мне интерес и поворачиваясь спиной. — Да ты Афродите и в подметки-то не годишься!
— Вот ты где! — раздался голос Полины, и «богиня» в окружении слуг выбежала на берег. — А я уж подумала, тебя выкрала иностранная разведка. Что случилось? Почему ты вся мокрая? А этот петух гамбургский вокруг тебя чего ошивается?
Геракл передумал уходить и с удивлением наблюдал, как блистательная богиня обнимается с самозванкой без роду без племени.
— Он меня спас. Я искупаться решила и сил своих не рассчитала, — пришлось соврать мне. Не говорить же Полине, что я в здравом уме и твердой памяти пошла в море топиться? Запрёт под замок и приставит ко мне лучших стражников — руководствуясь лучшими намерениями и заботясь о моей же безопасности.
— Неужели? Хоть одно доброе дело сделал, а то все горазд пасти львам рвать, живодер. Ну спасибо тебе, — обратилась она к замершему Гераклу, — что спас мою… сестрицу родную!