— А такая! — хитро прищурилась Полина. — Что нету никакого Олимпа — самолет в горах разбился, не иначе как в пространственную дыру попал. Тех, кто выжил, местные жители в боги записали. Не поверишь — все наши, из две тысячи третьего года. Помнишь, самолет тогда пропал, летящий в Италию, и его так и не нашли? Вот здесь они и приземлились. Чудно, но у них даже имена перекликаются с олимпийской тусовкой, слушай! Зевс — это депутат Зиновий Викторович Степашин, Гера — склочная жена какого-то бизнесмена с Рублевки, Генриетта Разина, Афина — профессор философии Инна Афанасьева, Аполлон — певец Аполлонов, Гермес — делец с биржи Герман Месхиев, первая Афродита стриптизершей была, ее псевдоним Эдита, а фамилия Африканова. Вот уж поистине богиня любви — весь остров перелюбила, можно сказать, сгорела на работе, — хмыкнула Полина.
— Не может быть!
— Познакомить? Уж они-то тебе историй расскажут за тридцать лет своего божественного царствования… Их же лет тридцать назад по здешнему летоисчислению выкинуло! Сейчас они уже давно с гор не спускаются и в людские дела не вмешиваются, а по началу-то, рассказывали, жару давали. Мужчины какие-то новые технологии учили внедрять, водопровод надоумили построить, канализацию начертили, женщины — те по кулинарии да по косметике в основном советы давали.
— А как же золотой чертог в облаках, амброзия, Пегас, летучие сандалии и громы и молнии?
— Какой там чертог! — махнула рукой Полина. — Обломки самолета на солнце отсвечивают — вот и слухи пошли, что боги в золотом дворце живут. На самом деле кто в уцелевших частях самолета обосновался, кто себе хижины построил. А чтобы люди к ним не совались и обман не раскрыли, там несколько бывших омоновцев пахту ежедневно несут и чуть что стреляют для острастки. Вот тебе и гром, и молния!
— А откуда в самолете оружие? — наивно поинтересовалась я.
— Кому надо провезут.
— И что, за столько лет патроны не кончились?
— А вот это самое интересное! — Глаза Поли загорелись. — Там в горах какая-то природная аномалия, поэтому они стареют очень медленно, для них эти тридцать лет как два, представляешь! Вот поживу здесь еще года три и, если меня никто спасать не придет, перееду к ним жить. Во дворце-то, оно конечно, уютней, чем под отвалившимся крылом самолета, но на что не пойдешь, чтобы хорошо сохраниться к семидесяти годам! — мечтательно закатила глаза Полина.
— А патроны здесь при чем? — напомнила я.
— Так эта аномалия и на предметы распространяется особым образом, — пояснила она. — Патронов сколько ни бери — они не убывают, и амброзии сколько не глохти — меньше не становится.
— Так, значит, есть все-таки амброзия? — возликовала я.
— Есть! — ехидно улыбнулась Полина. — Ликер «Бейлиз» называется. Гера с собой бутылку из «дью-ти-фри» захватила.
— А летучие сандалии? — с надеждой спросила я.
— Ролики! — все так же бездушно развеяла очередной красивый миф исполняющая обязанности Афродиты.
— А Пегас? — не унималась я. Нет, ну должно же в этом мире быть хоть что-то волшебное!
— А вот с Пегасом облом. Нет Пегаса. Выдумки это все.
— А подвиги Геракла? — вспомнила я.
— Ох уж этот Геракл! — нахмурилась Полина. — Есть Геракл, но он…
— Что? — Я обратилась в слух.
— Если не повезет, сама скоро увидишь! — загадочно ответила Поля. — А сейчас уже ко сну пора готовиться. Заболтала я тебя, а уже и ночь за окном.
И действительно, за моими рассказами о своей деятельности в роли «Вынеры.» и болтовней Полины об удивительном прошлом «олимпийской тусовки», как она их называла, мы и не заметили, как на улице стемнело. Разнеженные после банных процедур, мы укутались в простыни и пожелали друг другу спокойной ночи.
Молчаливая служанка проводила меня в просторные покои — по современным меркам, двухкомнатный номер люкс с видом на море и кроватью «кинг сайз», только вместо телевизора — мозаичное панно во всю стену, а вместо кондиционера — ветер с моря. Я упала на свежие простыни и мгновенно заснула.
На рассвете я осторожно выбралась из дворца и побежала к морю. Оно выглядело таким спокойным и безмятежным с балкона гостевой спальни, что я ни минуты не сомневалась, что уже через полчаса буду в сотне метров под водой и продолжу свою миссию в Океании. Несмотря на обещание Полины организовать встречу с олимпийцами, я не горела желанием встречаться с лжебожествами. Что я, депутатов и истеричек не видела? Этого добра и в моем мире хватает. Сейчас меня больше волновало, что произошло в подводном царстве за время моего отсутствия и куда делся Марс после того шторма.
Я кинулась в море с разбега и перевела дыхание только тогда, когда отплыла далеко от берега. Волны все так же лениво перекатывались по воде, и не думая выбрасывать меня на сушу. Получилось. Путь открыт. Я бросила последний взгляд на берег и нырнула. Но стоило мне только это сделать, как море забурлило, стремясь выбросить меня обратно. Соленая вода мгновенно хлынула мне в нос, стало нечем дышать, защипало в глазах. Да что такое происходит? Почему море меня не впускает? Почему тело не адаптируется к воде?
Побарахтавшись под водой какое-то время и чувствуя, что начинаю захлебываться, я вынырнула на поверхность. Море было спокойным, лишь вокруг меня бушевали волны, да и те стали стихать на глазах, как только я вытащила нос из воды. Да, дело нечисто… Но я сдаваться не собираюсь! «Ну же, пусти меня, прими меня», — умоляла я море, делая глубокий вдох и повторяя попытку. Тщетно. Я ныряла в бурлящую воду и, чувствуя, что тону, выныривала, не теряя надежды попасть в подводное царство и снова почувствовать себя русалкой.