Первым я увидела трезубец русала. Неподалеку от него нашелся и магиан. Голубоватый кристалл в виде конуса, тускло поблескивал среди камней, устилающих дно. Повезло. Теперь главное — успеть! А это что такое? Мое внимание привлек кожаный ремешок, зажатый меж камней и покачивающийся на воде. Я машинально ухватилась за него и выудила… мужскую сандалию. В этом не было никаких сомнений. Женщины не носят лапти сорок пятого размера, а морские обитатели не носят сандалии. Возможно, это все, что осталось от бедолаги мореплавателя, закончившего свой земной путь в пасти морского змея. А возможно, это след к пропавшим артефактам. Но сейчас это все неважно. Сжав в одной руке ремешок сандалии и древко трезубца Марса, а в другой — спасительный магиан, я взмыла вверх. Только бы было не слишком поздно!
Морской змей по-прежнему возился с якорем, и я с чувством облегчения скользнула к палубе корабля.
Только бы было не слишком поздно!
Морской змей по-прежнему возился с якорем, и я с чувством облегчения скользнула к палубе корабля. Марс не дышал, и у меня не было времени проверять его пульс. Я обхватила его запястье, развернула внутренней стороной к себе и вонзила острие кристалла в вену, просвечивающую сквозь почти прозрачную кожу. Вода окрасилась алым, магиан вспыхнул малиновым светом, и его целебное свечение тонкой струйкой побежало по вене: от запястья к локтю, от локтя к плечу и оттуда — к сердцу. Значит, все правильно…
Марс и Эльнарисса никогда не говорили, как активировать противояд, и я действовала чисто интуитивно. Дрожащими пальцами я удерживала кристалл у вены до тех пор, пока тело русала не пронзила судорога и его сердце не застучало, набирая обороты. Кристалл погас, свечение, растекающееся по всему телу, стало меркнуть, Марс открыл глаза — и закричал, бросившись ко мне.
Через секунду мы летели с палубы корабля, а та превратилась в обломки. Освободившийся змей лбом проломил корабль и теперь раскидывал в стороны доски, намереваясь добраться до нас, еще не понимая, что в последний момент мы успели ускользнуть.
— Как ты? — всхлипнула я, когда мы приземлились на дно, в клубы песка, взбаламученного змеем. Марс прижимал меня к груди, подняв голову и напряженно вглядываясь в разъяренного монстра.
— Что будем делать? — Я осторожно высвободилась из цепких объятий воина.
— Плыви отсюда, — он отпустил меня, слабо улыбнувшись. — Я его задержу.
— Опять за свое? — возмутилась я. — Да ты еле плавником шевелишь! Никаких возражений. Я остаюсь, и мы что-нибудь придумаем. Вместе. И это не обсуждается. Итак, где его слабое место?
— У него нет слабых мест, это же морской змей!
— Так не бывает. Может, нос? — вспомнив про Железного Феликса, с надеждой предположила я. — Уши, лапы, хвост, пятка?
— Это же змей. Какие уши, какие пятки! Он весь — одна сплошная шкура. А шкура у него как камень.
— Как камень, говоришь? — улыбнулась я, срываясь с места.
— Куда? — вскрикнул Марс, бросаясь вдогонку. Но сейчас он был слишком слаб, чтобы меня остановить.
Я поплавком оттолкнулась от дна и рванула туда, где змей продолжал крушить корабль в щепки. У меня должно получиться. Если не сейчас, то когда? Вижу цель — верю в свою магию — мчусь к победе. Осталось только приблизиться на такое опасное расстояние, при котором мой дар просто не сможет не среагировать на угрозу жизни, — и тогда…
— Змей! — позвала я, зависая в паре метров над головой монстра. Тот мгновенно зашевелил рожками, как потревоженная улитка, вынырнул из-под обломков парусника и уставился на меня большими собачьими глазами — Жаль, что ты не умеешь говорить, — пробормотала я. — можно было попробовать уладить конфликт дипломатическим путем. И выкрикнула: — Окаменей!
Монстр на мгновение замер. От кончика хвоста к голове побежала серая дорожка. Словно по змею проехался асфальтовый каток, заковывая от хвоста до кончиков рожек в бетон. Тот удивленно моргнул, тряхнул каменной головой и кинулся на меня. Уже менее верткий, чем раньше, но еще менее уязвимый, чем минуту назад. Определенно такие волшебницы, как я, должны нести наказание в виде зловредных Золотых Рыбок или невыносимых джиннов, истолковывающих желания клиента на свой лад и ему во вред. Вот только те целенаправленно издеваются над смертными, а я — абсолютно нечаянно и, что особенно обидно, над собой!
— Ты что натворила? — оглушил меня голос Марса, всплывающего рядом.
Вот только те целенаправленно издеваются над смертными, а я — абсолютно нечаянно и, что особенно обидно, над собой!
— Ты что натворила? — оглушил меня голос Марса, всплывающего рядом.
— Хотела как лучше, — огрызнулась я, глядя на медленно, но верно приближающегося каменного змея. — Живо направо, а я налево.
— Зачем?
— Отвлечем его ненадолго. Мне надо подумать!
— Может, лучше не надо?
— И об этом мне тоже надо подумать.
Змей повернул голову в сторону уплывающего Марса, затем отыскал взглядом меня — и двинулся следом. Каменистое тело, словно змейка — трансформер, угловато струилось в воде.
— Ах ты червяк зацементированный! — возмущалась я, отчаянно работая руками и хвостом. — Мало тебе быть увековеченным в камне? Я ведь и еще чего учудить могу!