— Теперь понятно, — пробормотал я. Кое-какие определения все еще давались мне с трудом.
— На самом деле все просто, — сказал Айари. — Человек решает что-нибудь доказать и выстраивает свои принципы таким образом, что желаемый для него вывод логически вытекает из сделанного построения.
— Понятно, — кивнул я.
— Логика нейтральна, — сказал Айари. — Как нож.
— А правда? — спросил я.
— С правдой сложнее.
— Мне кажется, из тебя получился бы отличный дипломат, — сказал я.
— Всю свою жизнь я был обманщиком и шарлатаном. Мне не пришлось бы даже переучиваться. Несколько дней назад, до того как тебя посадили на нашу цепь, сотни аскари ушли на восток на каноэ.
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы сразиться с войсками Кису, бывшего мфалме из деревни Укунгу.
— Если они их победят, это будет конец организованному сопротивлению.
— Они победят, — проворчал человек.
— Почему ты сказал «бывший мфалме»?
— Потому, что Била Хурума перекупил всех вождей в Укунгу. На местном совете они переизбрали Кису и поставили вместо него своего человека по имени Аибу. Кису бежал вместе с двумястами верными ему воинами и поднял восстание против Билы Хурумы.
— В искусстве политики золото важнее стали, — многозначительно заметил Айари.
— Ему следовало уйти в джунгли, — сказал я.
— Из леса можно нападать только на слабого или гуманного противника, — возразил Айари. — У слабого противника не хватит сил, чтобы уничтожить все живое в лесу. Гуманный противник на это не пойдет. Била Хурума не слабый и не гуманный противник.
— В таком случае его надо остановить, — сказал я.
— Или убить, — добавил Айари.
— Его хорошо охраняют, — заметил человек слева от меня.
— Естественно, — сказал Айари.
— Наша единственная надежда, — произнес человек слева, — это победа отряда Кису.
— Пять дней назад аскари ушли в джунгли на каноэ, чтобы выманить его на открытый бой.
— Сейчас, наверное, бой уже закончился, — сказал человек слева.
— Думаю, еще нет, — возразил я.
— Почему? — спросил Айари.
— Потому, что у Кису мало людей. Он будет долго маневрировать, прежде чем решится дать сражение.
— Если только его не заставят, — проворчал Айари.
— Интересно, каким образом?
— Нельзя недооценивать аскари Билы Хурумы.
— Ты так говоришь, — сказал я, — будто они профессиональные воины, умеющие вести разведку, наносить удары по флангам и отрезать отступление.
— Тише! — воскликнул вдруг Айари и поднял руку. — Слышите?
— Да, слышим, — ответил я. — Можешь разобрать, о чем идет речь?
— Тише! — нетерпеливо сказал Айари. — Я слушаю.
Барабан бил всего в двух пасангах от нас, но едва он замолчал, застучал другой, уже с противоположной стороны болота. Так с одной точки на другую передавалась информация для травяного дворца Билы Хурумы.
— Отряд Кису вступил в бой и был разгромлен, — сказал Айари. — Так передал барабан.
Стоящие неподалеку аскари подняли щиты и радостно замахали копьями.
Позади нас тоже раздались торжествующие крики. Рабочие размахивали лопатами и поздравляли друг друга.
— Посмотри! — сказал Айари.
Я увидел огромный плот, который тащили несколько десятков рабов. На плоту толпились аскари, у офицеров было больше амулетов и перьев. Для сведущего человека одежда и украшения аскари вообще несут массу информации; я в этом не разбираюсь. На носу плота стоял высокий Т-образный крест. К нему был прикован рослый мужчина, весь расписанный татуировкой. Его лицо было в крови; судя по всему, беднягу долго и жестоко избивали. Вначале мне показалось, что этот человек уже мертв, но, услышав крики, он попытался поднять голову и открыть глаза. Увидев толпу, он из последних сил выпрямился, стараясь выглядеть достойно.
Наши аскари тыкали в его сторону копьями и кричали:
— Кису! Кису!
Имена я мог разобрать на любом языке.
— Это Кису, — сказал Айари.
17. У МСАЛИТИ СОЗРЕЛ ПЛАН
Белая рабыня протерла полотенцем мое тело.
— Прочь! — приказал Мсалити.
Девушки бросились к выходу. Их босые ножки оставляли мокрые следы на матах, которыми был покрыт пол в нашей части дворца Билы Хурумы.
— Эти одежды, — Мсалити показал на лежащие на диване, — вполне подойдут для посла Телетуса. — Потом он доказал на стоящий возле дивана небольшой ящик. — А это — подарки. Они создадут образ человека, который за заинтересован в проведении коммерческих переговоров с Билой Хурумой.
Я накинул на себя тунику.
— Почему вы не перехватили Шабу в банке?
— Он не стал обналичивать бумаги, — сказал Мсалити.
— Неужели побоялся?
— Он просто нас перехитрил: передал бумаги людям Билы Хурумы, и они сами получили деньги.
— Неужели побоялся?
— Он просто нас перехитрил: передал бумаги людям Билы Хурумы, и они сами получили деньги.
— Двадцать тысяч золотых тарсков, — промолвил я.
— На эти деньги, — в ярости произнес Мсалити, — было достроено сто кораблей, рассчитанных на тяжелые условия плавания. Оставшаяся часть пошла на финансирование экипажей. По пятьдесят человек на корабль. Вот так. На деньги, которые мы заплатили за кольцо, снарядили экспедицию и верховья реки Уа!
— Подобная экспедиция, — сказал я, — безусловно обрадует географа Шабу и правителя Билу Хуруму.