— Нелегко, наверное, найти столько рабов? — поинтересовался я.
— Большинство из тех, кто работает на канале, даже не рабы, — сказал Учафу. — Это должники или преступники. Многих забирают из деревень. Каждую деревушку обложили трудовым налогом. В этом году Била Хурума затребовал квоту работников из самого Шенди!
— Ему, разумеется, отказали?
— Мы усилили оборону и укрепили крепостные стены, — кивнул Учафу. — Только нельзя себя обманывать. Эти стены хороши, чтобы в город не забредали дикие животные. Может, помогут отбиться от шайки разбойников. Но против многотысячной армии они не годятся. Мы ведь даже не военный город. У нас и флота-то вооруженного нет. Мы — торговый порт.
— Тем не менее вы, я надеюсь, отказались поставлять Биле Хуруме рабочую силу?
— Если он захочет, — мрачно произнес Учафу, — он может войти в город и спалить его дотла.
— Варвар с континента? — уточнил я.
— У Билы Хурумы организованная и дисциплинированная армия. Ему подчиняются целые убараты.
— Даже не знал, что на юге существуют такие могущественные государства.
— Это великий убарат, — ответил Ушафу, — но мало кто знает, что происходит внутри его. Я промолчал.
— Шенди, — добавил Ушафу, — это цветок у копыт кайлуака.
— К тебе тоже обращались по поводу рабочей силы?
— Да, — мрачно кивнул Ушафу.
— Мне тебя жаль, — произнес я.
— Не загружай себя нашими проблемами, — вздохнул Ушафу. — Ты не из Шенди. Видел рыжую рабыню? Очень красивая.
— Да, — сказал я. — Видел. Там еще есть блондинка, — добавил я, показав на стоящую на коленях девушку с повязкой на глазах. Выглядела она довольно неопрятно. Колени разъезжались в жидкой грязи. Левая лодыжка, как и у многих рабынь, была перехвачена длинной общей цепью, на которой томились другие рабыни. Все они были обнажены. Руки блондинки были скованы перед грудью, наручники фиксировались на поясе, так что самостоятельно снять повязку с глаз она не могла.
— Пойдем, я покажу тебе других, — произнес Учафу и повел меня в сторону от блондинки с повязкой на лице. Я отметил, что подобная мера была применена только к ней одной. Ранее Учафу сообщил мне, что сделал это для того, чтобы успокоить рабыню.
Ранее Учафу сообщил мне, что сделал это для того, чтобы успокоить рабыню.
Вчера, после того как я оставил на причале белокурую дикарку, мне удалось найти жилье в «Приюте Шенди». Это была небольшая гостиница, где часто поселяются иностранные моряки. Мне достались две комнатки с брошенными на пол матрасами. В одной стоял вместительный комод и низкий столик с лампой на жире тарлариона. Имелся также кувшин с водой и большой таз. В ногах матраса прямо в пол было вкручено невольничье кольцо. К нему я и приковал свою рабыню. Потом я запер комнату, бросил ключ в карман и отправился в город, намереваясь незаметно пробраться обратно в порт, где разгружалась «Пальма Шенди».
События разворачивались стремительно. Почти одновременно со мной на причал приковылял Учафу. Быстро оформив необходимые формальности, он приобрел у Улафи белокурую дикарку. Шока снял с нее ошейник «Пальмы Шенди», Учафу тут же надел на нее свой. Учафу надел на девушку наручники и зафиксировал их на поясе таким образом, чтобы она не могла дотянуться до повязки на глазах. Шока унес на корабль ошейник, а Учафу поволок за собой скованную девушку. Я последовал за ними. Учафу несколько раз сворачивал в сторону, явно стараясь запутать дорогу. Теперь, даже если бы девушка хорошо ориентировалась в Шенди, ей было бы трудно определить, куда ее ведут.
— Вот хорошенькие рабыни, — произнес Учафу, показывая на двух белокурых невольниц. — Сестренки. Из Аспериха. Продаются и вместе и порознь.
Блондинка с завязанными глазами по-прежнему стояла в грязи на коленях. Повязка, которую на нее надели на восьмом причале, закрывала не только глаза, но и половину лица. Учафу, безусловно, уже смекнул, что девчонка представляет определенный интерес, иначе за нее не платили бы таких денег. С другой стороны — и я был в этом абсолютно уверен, — торговец не понимал, с чем это связано. Равно как и Улафи. Между тем на внутренней поверхности бедер рабыни пятен крови я не заметил. Улафи тоже ею не воспользовался и не отдал на потеху команде. Все это подтверждало мои предположения относительно того, что они сознавали необычность данного случая. Может быть, ее возжелал какой-нибудь богатый чудак. Не исключено, что капризный толстосум откажется платить, если девчонку доставят уже распечатанной.
— Ну, что скажешь? — спросил Учафу, поглядывая на сестричек из Аспериха.
Голубоглазые девушки испуганно озирались, стоя на коленях в тени низенького строения с крышей из пальмовых листьев.
— Что умеете делать? — спросил я. Они растерянно переглянулись. Одна тихонько захныкала. Учафу угрожающе взмахнул суковатой палкой.
— Все, что пожелает господин, — пролепетала одна из девушек.
— Все, что пожелает господин, — повторила другая.
— А вон та? — произнес я как можно равнодушнее, указывая на стоящую на коленях неподалеку от нас блондинку с повязкой на глазах.
— Перед тобой настоящие красавицы, — сказал Учафу, глядя на сестер из Аспериха. — Бери любую, а хочешь — обеих сразу.