— Можешь делать со мной что хочешь. Я даже не пошевелюсь.
— Ты что, ищешь неприятностей? — строго спросил я.
— Нет.
— Ты уже отведала кнута?
— Да, господин.
— Хочешь еще?
— Нет, господин.
— Тогда я разрешаю тебе отвечать на мои ласки, — сказал я.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я не могу этого делать в присутствии другой женщины? — прошептала она мне в ухо.
— Двигайся! — приказал я.
— Это приказ? — уточнила девушка.
— Да.
— Как ты можешь отдавать такие приказания?
— Да вот так. Как отдал. И впредь ты всегда будешь отвечать на мои ласки и двигаться, как положено рабыне.
— Хорошо, господин, — прошептала девушка и принялась робко отвечать на мои движения. — Я постараюсь забыть, что в комнате присутствует другая женщина, — прошептала она.
— Почему это? — спросил я. — Наоборот, постоянно думай о том, что она здесь. Сосредоточься на этой мысли. Покажи ей, на что ты способна.
— Господин, разве не постыдно демонстрировать свою страсть?
— Почему?
— Не знаю.
— Назови хотя бы одну причину.
— В руках мужчины женщина становится рабыней, — произнесла она.
— Это бесспорная истина, — согласился я. — Но воспринимать ее как минус могут только свободные женщины.
— Ну да, — неуверенно проговорила она.
— А ты — уже рабыня.
— Да.
— Для рабыни нет ничего зазорного в том, чтобы продемонстрировать свою страсть.
— Полагаю, — произнесла она, — рабыне позволяется быть страстной?
— Не только позволяется, — усмехнулся я. — Рабыня просто обязана быть страстной. Более того, настоящая невольница всегда гордится своей страстностью, считая ее величайшим достижением и радостью жизни.
— Да, господин, — прошептала она.
— Начинай, — приказал я.
— Хорошо, господин.
Рабыня задвигалась, целуя мое лицо и губы.
— О! — застонала она. — Мне так неловко…
— Продолжай, — перебил ее я.
— Я боюсь, что если я буду продолжать, то испытаю возбуждение.
— Естественно.
— Но здесь присутствует другая женщина.
— Двигайся! — потребовал я.
— Хорошо, господин.
— Гордись своей похотливостью, рабыня.
— Да, господин, — произнесла она сквозь слезы. Вскоре, несмотря на все ее попытки сдержаться, я услышал сладостный стон.
— Нет ничего плохого в том, что женщина испытывает сексуальное наслаждение, — сказал я.
— Я понимаю, — прошептала она, — но мы же здесь не одни.
— Вот и покажи, на что ты способна!
— Прости меня, — обратилась рабыня к невидимой ей женщине. — Я ничего не могу с собой поделать. Господин так возбуждает меня.
— Господин! — не выдержала Саси. — Позволь, я доставлю тебе удовольствие!
— Нет! Нет! — воскликнула вдруг белокурая дикарка, стискивая меня в объятиях. — Он со мной! — Губы ее дрожали. — Пожалуйста, не оставляй меня.
— Почему? — спросил я.
— Я хочу доставить тебе наслаждение.
— Почему? — спросил я.
— Я хочу доставить тебе наслаждение.
— Что ты понимаешь в таких вещах? — презрительно сплюнула Саси. — Проси у господина прощения за то, что ты его разочаровала, и не мешай мне доставить ему радость!
— Нет! — выкрикнула блондинка и страстно зашептала мне в ухо: — Прости меня, господин! Неужели я правда разочаровала?
— Пока нет, — усмехнулся я.
— Обещаю тебе, что этого никогда не произойдет!
— Позволь, я сделаю все, как надо! — не унималась Саси.
— Ты разве не видишь, что господин со мной! — взорвалась блондинка. — И я доставляю ему удовольствие!
— По-твоему, это удовольствие? — презрительно усмехнулась Саси.
— Помоги мне, — смущенно попросила блондинка.
— Прижмись к нему всем телом, подвигайся, не лежи как бревно!
— Я чувствую себя рабыней, — жалобно простонала она.
— Делай, что тебе говорят! — прикрикнула на нее Саси.
— Это главная девушка? — спросила блондинка.
— Да, — сказал я.
— Хорошо, госпожа, — покорно прошептала она и попыталась следовать ее советам. Время от времени то я, то Саси давали ей дополнительные указания.
— Замри, — наконец сказал я.
Она перестала двигаться, но я видел, что это далось ей с трудом.
— Страсть делает меня рабыней, — прошептала она.
— Ты и есть рабыня, — заметил я.
— Да, господин.
— Собственно говоря, страсть как таковая не имеет ничего общего со статусом рабыни, — заметил я. — Хотя, конечно, от рабыни требуется страстность.
— Да, господин.
— Но тебе не понять, что такое настоящая страсть, пока ты не прочувствуешь свой ошейник.
— Да, господин.
— Теперь можешь двигаться, — разрешил я. Девчонка тяжело задышала и принялась извиваться под моим телом.
— А знаешь, — сказаляСаси, — похоже, из нее будет толк.
— Мне тоже так кажется, — нехотя согласилась рабыня.
— Я так и думала, что это ты, — произнесла рабыня, целуя мои ноги. Я снял повязку с ее лица.
С тех пор, как я лишил ее девственности, прошло уже несколько анов.
— Как только я тебя увидела, — призналась она, — мне захотелось стать твоей рабыней. И вот моя мечта сбылась.
— Отправляйся на кухню, — приказал я, — поможешь Саси помыть посуду.
— Хорошо, господин, — радостно произнесла девушка.
Блондинка прижала ладошки к ушам и склонила голову на бок.
— Как красиво! — прошептала она, разглядывая в зеркало новые сережки.
Сережки диаметром в один дюйм были из чистого золота.
— Здорово! Я опять все вижу, — восхищенно произнесла рабыня. Повязка лежала рядом на полу.