— На Горе именем Дженис называют рабынь? — спросила девушка.
— Да, — ответил я. — Тебе это не нравится?
— Что ты, господин! — воскликнула она. — Это прекрасно! Она склонилась надо мной с туго скрученными за спиной руками и нежно поцеловала.
— Я хочу спать, рабыня.
— Да, господин.
Я проснулся внезапно и не сразу понял, что разбудило меня. Постепенно до меня дошло, что происходит.
До рассвета оставалось не меньше ана.
До рассвета оставалось не меньше ана.
Она подняла голову с моего живота. Лица ее я не видел — костер уже догорел, — но голос звучал испуганно:
— Пожалуйста, не бей меня, господин!
— Можешь продолжать, — разрешил я.
Она снова прижалась ко мне. Глаза мои уже привыкли к темноте; я видел ее спутанные за спиной руки, кожаную петлю на горле…
— Подожди, — приказал я.
Она послушно приникла щекой к моему животу.
— Прости, господин, за то, что я потревожила твой сон. Я знаю, я не должна была делать этого. Высеки меня, если пожелаешь.
— Я не сержусь на тебя.
— Я знала, что ты можешь наказать меня, но ничего не могла с собой поделать. Я так слаба… Мои желания сильней меня.
— Я не сержусь, — повторил я. — Но ты не должна делать этого часто. Я сам скажу, когда и как доставить мне удовольствие.
— Но как же мои желания?
— Твои желания, — ответил я, — я удовлетворю, когда сочту нужным. И если сочту нужным.
— Да, господин.
— Для тебя совершенно естественно лежать во тьме, терзаясь одиночеством и изнывая от страсти. При этом ты не смеешь потревожить сон господина. Ведь ты — рабыня.
— Да, господин. Можно ли мне, хотя бы изредка, молить тебя о том, чтобы ты овладел мною?
— Конечно.
Она принялась ласкать и целовать меня. Я лежал на спине, глядя в светлеющее небо и вслушиваясь в лесные шорохи.
— Как ты прекрасен, господин! Как ты силен! Как сладостно твое тело! Я молчал.
— Ты сердишься на меня, господин?
— Нет.
— Мне так нравится целовать тебя… — Она снова прижала голову к моему животу.
— Не останавливайся, рабыня, — велел я.
Блондинка подняла голову и попыталась что-то сказать, но я схватил ее за волосы и снова прижал к себе. — Тебе сказано: не останавливайся…. Неплохо, — похвалил я через некоторое время.
Она застонала.
— Ты уже многое умеешь.
Она снова издала стон — тихий и жалобный.
Не отпуская ее голову, я приподнялся и сел, затем встал на ноги. Блондинка тоже привстала с колен, всхлипывая и задыхаясь. Как дивно хороша была она сейчас, как светилась в предрассветной мгле ее маленькая белая фигурка, как прекрасны были ее связанные за спиной руки, ее хрупкая шейка, захлестнутая петлей!… Я с наслаждением вдохнул прохладный лесной воздух.
Рабыня не сводила с меня глаз.
— Я люблю тебя, господин!
Не без труда я заставил себя вспомнить, что это всего-навсего рабыня. Я лег рядом с ней, утер ей рот тыльной стороной руки и поцеловал в лоб. Затем я провалился в забытье.
Через четверть ана она снова почувствовала мое желание.
— Ты силен, господин!
— Ты прелестна, рабыня.
— Ты говорил, что я могу просить тебя овладеть мною?
— Я и так собираюсь это сделать. Тебе незачем просить.
— Но я хочу! Можно?
— Конечно, — улыбнулся я.
— Умоляю тебя, господин, возьми меня! — прошептала она.
— Ты восхитительна, — сказал я. — Мужчины бы многое потеряли, если бы ты не была рабыней.
— Но ведь я — рабыня, — рассмеялась она. — Мужчины могут купить меня и делать со мной все, что пожелают. Я поцеловал ее.
— Снизойдешь ли ты до просьбы своей трепещущей рабыни, господин?
— Может быть.
— Я должна молчать, — догадалась она, — и ждать твоего решения?
— Это разумно, — похвалил я.
— Ты можешь избить меня, если пожелаешь, правда?
— Разумеется.
— Я так хочу тебя, господин!
— Ну что ж, посмотрим, насколько сильно ты меня хочешь. — Я погладил ее тело.
Она в блаженстве запрокинула голову:
— Видишь, господин, я не солгала тебе. Маленькое горячее тело сладострастно вздрагивало.
— Вижу.
— Разве я не готова принять в себя господина?
— Готова.
— Как земная женщина? — спросила она.
— Нет, — ответил я, — как горианская рабыня, трепещущая при малейшем прикосновении мужчины.
— Это правда, господин. Я больше не земная женщина. Я всего-навсего маленькая горианская рабыня.
— Любящая и покорная?
— Да, господин. Я поцеловал ее.
— Если бы мне хватило смелости, — пролепетала она, — я бы еще раз попросила тебя овладеть мною, господин.
— Ну что ж, попробуй.
— Пожалуйста, господин, возьми меня!
— Настоящая рабыня! — похвалил я.
— Да, господин.
— Как ты хочешь, чтобы я взял тебя? Она прижалась ко мне всем телом:
— Возьми меня как обезумевшую от страсти ничтожную рабыню!
— Ты не ничтожная рабыня. У тебя есть рыночная цена. За прошедшую ночь она весьма повысилась.
— Я настоящая рабыня?
— Настоящая, — подтвердил я, — настоящая рабыня, которая извивается и стонет от вожделения
— Да, господин.
Я сжал ее голову в ладонях и впился губами в шею.
— Умоляю, господин, войди в меня!
— Нежно?
— Нет, господин, — жарко прошептала блондинка, — грубо и безжалостно!
— Как это было прекрасно, — вздохнула она.
— Есть много способов наслаждаться женщиной, — сказал я. — В том числе много способов брать ее грубо и безжалостно.