— Ошейник — наша судьба, — сказала Эвелина. За шторами раздавались утренние звуки: двигали столы, — кто-то подметал пол. Подобную работу, как правило, проделывают помощники хозяина. Девушки в это время спят, закованные в цепи, в своих пеналах.
— Уже утро, — сказал я.
— Ты собираешься уходить? Хочешь оставить свою рабыню?
— Естественно, — ответил я. — Девочка из таверны.
— Подожди немного, — взмолилась она. — Побудь со мной еще чуть-чуть.
— Хорошо, — улыбнулся я.
— То, что ты сделал со мной ночью, что-то для тебя означает?
— Для меня это была обычная ночь с рабыней.
— О! — воскликнула она.
— Такое проделал бы с тобой любой горианский мужчина.
— Любой заставил бы меня так уступить? — недоверчиво переспросила она.
— Естественно, — ответил я. — Рабыня. Скажи-ка лучше, что ты теперь думаешь о своем ошейнике?
— Я его ненавижу. И люблю одновременно.
— Любишь?
— Да! — воскликнула она. — Мне так понравилось быть рабыней! Мне так понравилось уступать и подчиняться!
— Похоже, на тебя не зря надели ошейник, — заметил я.
— Конечно. Потому что я — настоящая рабыня.
— Правильно, — сказал я. — Рабыня.
— При этом, — добавила она, — я остаюсь женщиной Земли. — Она схватилась руками за ошейник. — Как это все-таки жестоко — надеть на женщину стальное кольцо! Неужели его никогда не снимут?
— И не надейся.
— Никогда?
— Если и снимут, то чтобы тут же надеть другой.
— О! — произнесла она и посмотрела на крюк, на котором висел невольничий кнут. — Ты меня так и не выпорол…
— Время еще есть, — сказал я.
— Нет! Нет, что ты! — Она уже познала кнут. — Мне кажется, что меня будут часто продавать и перепродавать.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Как ты думаешь, кто-нибудь меня освободит? — спросила Эвелина.
— Нет.
— Почему?
— Ошейник тебе очень идет.
— Почему?
— Ошейник тебе очень идет. Она погладила ошейник.
— Да, — произнесла она наконец. — Ты прав. А ведь ты сразу это понял, животное, — сказала она неожиданно резко. — Поэтому ты заставил меня подавать пагу обнаженной?
— Твоя рабская натура просто бросается в глаза, — заметил я.
— Конечно, — улыбнулась она. — Ты же горианский мужчина.
— Любой мужчина Гора, глядя на тебя, решит, что ты прирожденная рабыня. Независимо от того, есть на тебе ошейник или нет.
— И вот я стала рабыней.
— Да.
— Я против этого не возражаю, — улыбнулась девушка.
— Твое мнение никого не интересует.
— Я знаю. — Она умиротворенно кивнула. Снаружи двигали столы, стулья и мыли пол. Я сел.
— Мне пора.
— Ты оставишь меня здесь? — испуганно спросила рабыня.
— Да.
— Пожалуйста, побудь со мной еще немного.
— Пытаешься меня удержать?
— Да, — кокетливо произнесла она. — При помощи чар рабыни.
— Только не говори как земная девушка, — поморщился я.
— Я не земная девушка, — испуганно поправилась она. — Я — рабыня Гора.
— Другое дело.
Она скользнула вниз и принялась меня целовать.
— У меня нет времени, — сказал я.
— Задержись хотя бы ненадолго, — взмолилась она. Мне показалось, что она очень боится остаться одна. В глазах ее застыло отчаяние.
— Похоже, ты действительно начинаешь понимать значение ошейника, — сказал я.
— Да, господин.
— Ну что, выбрала бы ты сейчас свободу?
— Нет, господин. Я уже была свободной женщиной. И я была рабыней. Я знаю и то и другое.
— Разве свобода не представляет большой ценности?
— Конечно, господин, свободу надо ценить. Но еще больше я ценю свое рабство.
Я посмотрел на девушку.
— Я выбираю ошейник, — сказала она. — Цепи, кандалы и руки хозяина на моем теле.
Я подтянул ее поближе и уложил на спину.
— Возьми меня грубо, господин, — попросила она. — Грубо и безжалостно.
— Хорошо.
— Изнасилуй меня как последнюю рабыню, — взмолилась она.
— За этим дело не станет, — пообещал я. Через несколько мгновений она уже визжала и задыхалась от наслаждения.
— Никогда не думала, что быть изнасилованной так приятно, — прошептала Эвелина, когда все кончилось. — Все произошло так быстро и так жестоко… Побудь со мной еще немного, господин!
Я оттолкнул ее ногой на край алькова и задумался, закинув руки за голову.
— Пожалуйста, прикоснись ко мне, — прошептала она.
— Помолчи, — сказал я.
— Хорошо, господин. Я начал одеваться.
Она поднялась и встала на колени, ошеломленно качая головой.
— Что ты со мной сделал, господин! — Ее до сих пор била дрожь
— Сандалии, — приказал я.
Она подползла к моим ногам и надела на меня сандалии, после чего аккуратно и быстро завязала тесемки.
— Что ты со мной сделал! — С этими словами она прижалась лицом к моим ногам. Я не стал ее пинать.
— Я стала настоящей рабыней! Это такое счастье! Я стала рабыней!
— Все хорошо, — сказал я, поднимая ее за руки. — Рабыня должна быть рабыней. Все правильно.
— Я стала настоящей рабыней! — повторяла она.
— Да, — сказал я, толчком повалил ее на пол, развернулся и вышел из алькова.
— Господин! — закричала мне вслед Эвелина. — Последний раз поцелуй меня, господин! — Она побежала за мной на коленях, пока цепь, к которой была прикована ее нога, не натянулась до предела. Я нагнулся и поцеловал рабыню
— Вначале ты меня изнасиловал, — сказала она со слезами на глазах. — А потом оттолкнул ногой.