Между прочим, это самая распространенная позиция для дисциплинарного изнасилования рабыни. В ней женщина чувствует себя наиболее униженной.
Я овладел невольницей.
— Нет! — выкрикивала она сквозь слезы по-английски. — Неужели ты меня совсем не уважаешь? Неужели мои чувства ничего для тебя не значат?
Я встал. Не давая ей времени опомниться после унижения, я резко приказал:
— Ползи к зеркалу! Встань на четвереньки и посмотри на себя!
Несчастная девушка выполнила приказ и посмотрела на свое отражение. Волосы ее растрепались, красивые груди слегка провисли.
— Видишь? — спросил я.
— Да, — прошептала она и опустила голову.
— Подними голову и смотри еще, — приказал я. Она повиновалась.
— Видишь?
— Да, — сказала она. — Рабыня стала еще красивее.
— Теперь ползи в свой угол на солому, — разрешил я.
— Да, господин, — прошептала она. Я швырнул на нее одеяло, оставив открытой голову. Рабыня выглядела беззащитной и измученной.
— Я стала еще красивее, — произнесла девушка. — Почему?
— Это отражение произошедших в тебе внутренних перемен, — объяснил я.
— Каких?
— Расскажи, что ты чувствуешь.
— Никогда раньше, — произнесла девушка, — мной не овладевали так бесцеремонно.
— Это сыграло свою роль, — кивнул я.
— Ты взял меня, не считаясь с моим состоянием.
— Это тоже сыграло свою роль, — согласился я.
— Ты мой господин, правда?
— Да.
— Значит, ты можешь делать со мной все, что захочешь?
— Естественно.
— И будешь делать?
— А ты как думала?
— Мной овладели, — неожиданно произнесла она.
— Естественно, — сказал я.
— Ты же женщина.
— Если женщине нравится, что ею овладевают, значит, она прирожденная рабыня?
— На этот вопрос ответь сама.
— Я не решаюсь, — прошептала девушка.
— Отвечай! — прикрикнул на нее я.
— Да, — едва слышно произнесла блондинка. — Значит, она прирожденная рабыня.
— Ты — женщина, — сказал я.
— Да, господин.
— Теперь сделай вывод.
— Значит, я — прирожденная рабыня.
— Правильно.
Она растерянно посмотрела на меня.
— Знаешь, я бы никогда не подумала, что приду к такому выводу.
— Для этого требуется определенное мужество, — согласился я.
В глазах девушки стояли слезы.
— С другой стороны, — сказал я, — это всего лишь интеллектуальное упражнение, первый шаг к трансформации твоего сознания и высвобождению глубинной сути. Время от времени полезно разминать мозги.
— В глубине души я — женщина, — сказала она.
— Правильно. До нее мы и пытаемся добраться.
— Я боюсь своей женственности.
— Женственность и мужественность дополняют друг друга, — объяснил я. — Если мужчина хочет, чтобы женщина была более женственной, он сам должен стать мужественней. Если женщина хочет, чтобы мужчина стал мужественней, она должна стать еще женственнее.
— Знаешь, — сказала рабыня, — я все время думаю о своем прежнем мире. Там все наоборот. Мужчины боятся женщин и хотят, чтобы они больше походили на мужчин.
— Полагаю, — промолвил я, — это зависит еще и от конкретных людей.
— Я стала еще красивее, — сказала рабыня. — Я видела это в зеркале.
— Правильно.
— Все-таки я не до конца поняла, как это стало возможно.
— Тебе продемонстрировали, что ты есть собственность и что ты полностью зависишь от воли и прихоти мужчины.
— Да, господин, — прошептала она.
— Тебе дали понять, что ты, хорошенькая женщина, безраздельно принадлежишь и подчиняешься мужчине.
— И от этого я стала красивее?
— Конечно.
— Но почему?
— Ты стала женственнее.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Все естественно, — сказал я. — Чем больше в женщине женственности, тем она красивее.
— Я всегда боялась быть красивой и женственной.
— На Горе ты уже поняла, что значит возбудить желание в мужчинах.
— Нет, ты не понял, — покачала головой рабыня. — Я боялась сама себя. Что это окажется моей сутью.
— Представляла ли ты себя танцующей обнаженной в окружении могучих воинов с кнутами?
— Да, — ответила она, — мне всегда приходили в голову подобные картины.
— Вот видишь. Это и была твоя настоящая суть.
— Дай мне возможность сделать выбор, — попросила она.
— Нет, — отрезал я. — Выбора у тебя нет. С каждым днем ты будешь становиться еще женственнее. Если процесс замедлится, его ускорят при помощи кнута.
Если процесс замедлится, его ускорят при помощи кнута.
— Да, — прошептала рабыня.
— Что — да?
— Да, господин.
Я потянулся к морской сумке.
— Господин! — позвала меня девушка.
Она уже успела мне порядком надоесть, и я набросил одеяло ей на голову. Теперь она не могла ни говорить, ни видеть.
Я вытащил из сумки банковские расписки на имя Шабы и фальшивое кольцо, которое он должен был передать в Сардар вместо настоящего. За расписки я, мнимый агент кюров, должен был получить у Шабы настоящее кольцо из Тахари. Я отвезу его в Порт-Кар, Самосу, а уже он позаботится, как переправить кольцо в Сардар. На данном этапе я не собирался убивать Шабу. Если же Шаба действительно рискнет забросить в Сардар фальшивое кольцо, он неминуемо попадет во власть Царствующих Жрецов, и уже они будут решать, оставить его в живых или нет. Если он не захочет рисковать, я всегда могу убить его позже. Главное для меня — как можно быстрее передать Самосу кольцо из Тахари.