Когда Крагдоб узнал, что трое путников направляются в Дикий край, он уже больше ни о чем не спрашивал. Он задал один лишь вопрос — не за Брошенными ли Предметами? Когда Старик ответил отрицательно (с кислой усмешкой, о причинах которой Байлей мог лишь догадываться), разбойник кивнул.
— Рбит был в краю, — коротко сказал он. — Если бы вы шли за Предметами, — он обратился прямо к Охотнице, — то, возможно, я мог бы продать или подарить вам те, которые вы ищете.
Он нахмурился, о чем-то вспомнив.
— Хотя, — добавил он, — я совсем забыл… Вы ведь хотели сперва идти на форпост? Не ходите, не имеет смысла. Рбит был в плохом настроении и его сжег.
Потом они уже больше не говорили о Дурном крае. Разожгли костер; отряды Рбита и короля гор насчитывали вместе несколько десятков, что позволяло чувствовать себя в безопасности и пренебречь мелкими мерами предосторожности. Впрочем, как уверял кот, основываясь на донесениях разведчиков, в окрестностях все было совершенно спокойно.
Басергор-Крагдоб неожиданно продемонстрировал свой талант рассказчика. Сидя у костра, он развлекал своих новых друзей одной красочной историей за другой. Байлея удивила необычная скромность (а может быть, скрытность?) великана: он ни разу не упоминал о собственных подвигах, рассказывая лишь о свершениях других. Вокруг костра создалась безмятежная, дружественная атмосфера. К огню присели несколько человек Крагдоба, которые приняли участие в беседе, добавляя подробности и время от времени весело смеясь. Они не походили на бандитов, скорее на отлично обученных, живущих на дружеской ноге с командиром солдат. Байлей все меньше понимал, каким образом такие люди пополнили ряды горных разбойников. И тем не менее это были разбойники… Он не мог забыть холодного безразличия, с которым Крагдоб рассказывал о судьбе маленького военного подразделения: «Рбит был в плохом настроении и его сжег…» Байлей вез для коменданта форпоста письмо, написанное Гольдом. Гольд знал этого подсотника и его легионеров. Но — «Рбит был в плохом настроении…» Только такая причина, и никаких других.
Байлей довольно быстро сориентировался, кому из людей короля гор есть в банде что сказать. После командира самым главным был кот Рбит. Байлей пару раз видел в Громбе котов-воинов, двое даже служили в легионе, но этот был просто исключительным. Он держался пренебрежительно и свободно, как подобает лишь высокорожденным, говорил мало, но всегда по делу.
После командира самым главным был кот Рбит. Байлей пару раз видел в Громбе котов-воинов, двое даже служили в легионе, но этот был просто исключительным. Он держался пренебрежительно и свободно, как подобает лишь высокорожденным, говорил мало, но всегда по делу. Дартанец заметил, что Рбит и Каренира хорошо знакомы и, судя по всему, довольно давно. Но в их отношениях были какие-то тени, некие далекие, неприятные воспоминания, связывавшие их двоих печальной тайной.
В отряде Рбита его заместителем был Делоне («Делен, ваше благородие, громбелардский вариант моего имени сейчас никто уже не употребляет, это не модно, не по-армектански…») — щуплый молодой человек, с необычно красивым и дерзким лицом забияки и искателя приключений. Именно ему Байлей проиграл поединок на мечах… При первой же возможности молодой разбойник подошел к дартанцу, выражая ему свое уважение и признательность. Он дал ему прямо понять, что считает его настоящим мастером и что за время короткой схватки успел оценить талант своего противника. Они договорились о бескровном поединке, утром.
В разбойничьем отряде были и две женщины. Одна — симпатичная смешливая глупышка — была готова услужить каждому, для чего, впрочем, изначально предназначалась… При первой же возможности она начала клеиться к Байлею («Тебе не будет холодно ночью, рыцарь?..»), но он лишь сухо ее поблагодарил. Вторая, полная противоположность первой, явно была лишь гостем в горах, хотя все считали ее своей. По обрывкам разговоров Байлей догадался, что девушка действительно крайне редко бегает по горам со своими товарищами и, как правило, живет в одном из громбелардских городов, в качестве… может быть, разведчицы? Она не была красавицей, ее трудно было назвать даже симпатичной — настоящая громбелардка, не слишком высокая, широкобедрая, коренастая. Однако у нее были самые прекрасные волосы из всех, какие только доводилось видеть Байлею, — солнечно-желтые, закрученные в сотни колечек, густые и пышные. Она пару раз улыбнулась Байлею; наконец, заинтригованный, он наклонился к сидевшему рядом разбойнику (тому самому, который свалил Карениру своей дубиной) и спросил, как ее зовут. Разбойник смерил его серьезным взглядом, но, видимо, не нашел в вопросе ничего предосудительного, поскольку лишь слегка улыбнулся и сказал:
— Это Арма… моя старшая сестра. Но она, дартанец, видит только одного, зато очень крупного, мужчину…
Он подмигнул и посмотрел на своего командира. Байлей, только теперь заметивший сходство брата и сестры, что-то пробормотал и покраснел, как мальчишка.
Дартанец перевел взгляд на Карениру, потом — на короля гор. Тут же что-то укололо его в сердце. Девушка, с которой удивительным образом слетела накопившаяся за день усталость, слушала очередной рассказ великого разбойника, тот же явно рассказывал только для нее.