Кот презрительно фыркнул.
— Охотница, ты что, думаешь, я сейчас сдохну? Не бойся… Дай мне еще немного полежать, и все… Потом… здесь недалеко мой лагерь…
Ее поразила внезапная мысль.
— К западу отсюда, — сказала она. — Недалеко, мили две.
— Знаешь?
Она прикусила губу.
— Я была уверена, что это люди Хагена… Только они оставляют свои жертвы… в таком состоянии.
— Значит, ты знаешь и о Хагене… Ради Шерни, Охотница, если бы я знал, что ты ведешь ту экспедицию…
Кот оборвал фразу на полуслове.
— Где твои люди? — вдруг спросил он.
— Не мои… я их только веду. В том-то и дело, кот. На рассвете они напали на твой лагерь.
— И… что?
— Не знаю. Я ждала неподалеку, чем закончится вся эта авантюра… а потом заметила стервятника и…
Рбит прижал уши. Похоже было, что он набирается новых сил.
— Возьми его, — сказал он, убирая лапу с Пера. — Но только не голой рукой.
Она оторвала край юбки и взяла Предмет. Он был теплым.
— Положи в этот мешочек… а теперь под мою кольчугу… Хорошо.
Они помолчали.
— Отнеси меня в мой лагерь, Охотница.
Она кивнула.
— Но если… Если вы проиграли, ты станешь пленником, Рбит.
— Отнеси меня туда. Все равно.
Она с трудом подняла кота с земли и взвалила себе на шею. Гадбы были самыми крупными котами Шерера, а этот даже среди собратьев выделялся своими размерами. Подняв с земли лук, она взяла тетиву в зубы, придерживая на груди лапы Рбита, и встала.
Сделав полтора десятка шагов, она почувствовала, как вдоль шеи стекает тонкая теплая струйка.
— Если я пойду дальше, ты истечешь кровью, — пробормотала девушка, не выпуская из зубов тетивы. — Если побегу… могут открыться и другие раны.
— Если можешь бежать — беги… — тихо сказал кот, и она поняла, что дело плохо.
Она побежала.
Оветен еще пытался медлить и тянуть время, полагая, вопреки здравому смыслу, что девушка все же может вернуться… что история со стервятником — не пустой вымысел.
В конце концов, впрочем, он сдался.
Он поднялся, чтобы отдать приказ, и в то же мгновение в тумане, со стороны перевала, раздался крик.
Он не верил собственным ушам. Но крик повторился — это была она!
Девушка вынырнула из клубов тумана, и первым порывом Оветена было броситься ей навстречу. Однако, сделав несколько шагов, он застыл на месте, остолбенев от изумления. Ошеломленно замерли и его люди.
Девушка не могла больше бежать. Она осела на землю, тяжело дыша, выпустив лук, который до этого держала в зубах. Из уголков рта, пораненных тетивой, текла кровь. Юбки на ней не было… то, что от нее осталось, пошло на бинты, которыми были перевязаны раны громадного кота, неподвижно лежавшего на земле. Девушка лишь показала жестом, что им нужно заняться, и тяжело упала навзничь, закрыв глаза. Из ее рта вырывалось хриплое дыхание.
— Дайте ей воды! — приказал Оветен, приходя в себя. — Займитесь котом!
Один из солдат, наиболее искусный в перевязывании ран, тут же склонился над бурым гигантом в кольчуге. Кто-то принес бинты, кто-то — воды и водки.
Кто-то принес бинты, кто-то — воды и водки. С кота начали осторожно снимать разодранные доспехи.
Оветен присел рядом с девушкой. Она жадно пила из меха, который держала обеими руками. Ее руки и ноги все еще дрожали от перенапряжения.
— Что случилось? — спросил он, поддерживая мех. Однако тут же дал знак, что подождет, пока она не сможет говорить.
— Это над ним… тот стервятник… — отрывочно пояснила девушка. — Он потерял много крови… Это… его отряд нас преследовал…
Оветен нахмурился.
Девушка постепенно приходила в себя.
— Это не отряд Вер-Хагена, — объяснила она уже спокойнее и более связно. — Это его отряд ты перебил, ваше благородие… Это Л. С. И. Рбит… самый знаменитый кот в Шерере, хотя тебе, может быть, это ничего не говорит…
Ну конечно, Оветен слышал это имя. Из уст Амбегена… да и раньше. Однако в Армекте невероятная история о роде Л. С. И. считалась почти легендой, в лучшем случае полуправдой.
Так или иначе, имя кота сейчас имело для Оветена мало значения.
— Говоришь, я перебил его отряд, — мрачно сказал он. — Хотел бы я, чтобы это оказалось правдой. Знаешь, госпожа, кого я перебил? Громбелардских гвардейцев.
Девушка не поняла.
— Кого? — удивленно переспросила она, думая, что ослышалась. — Гвардейцев?
Оветен, вздохнув, кивнул.
— Мы не могли найти часовых, — с трудом начал он. — Мы ждали смены караула… но либо ее не было, либо мы прозевали. Темная ночь, этот проклятый туман — все возможно. Я дал сигнал на рассвете.
Он помрачнел.
— Даже среди бела дня я мог бы ошибиться, — продолжил он. — Военные плащи, или похожие на них, здесь носят все, а шлема из-под капюшона не видно. Но это солдаты, каких мало… — Он восхищенно покачал головой. — Я сразу же понял, что ошибся, но было уже поздно. Едва в них полетело несколько стрел, все тут же вскочили, и — поверь мне, госпожа! — моим людям наверняка казалось, что их просто не видно — они лишь чуть-чуть высовывались из-за скал. Они послали в нас с десяток стрел, — он показал на груду брошенных один на другой арбалетов, — и убили троих моих людей, а четверых ранили. Потом они схватились за мечи, и тут уж нам ничего не оставалось, кроме как перестрелять всех до одного. Я захватил восьмерых, все раненые. У нас раненых столько же… ну и трое убитых.