Она не думала, что будет так тяжело.
Ее прислали сюда во главе десятки лучниц, чтобы те обучали громбелардцев стрельбе; здесь это оружие использовалось редко и не было популярным. Неизвестно, кто придумал послать сюда одних девушек, — достаточно того, что идея эта могла родиться лишь в больном воображении. Кто-то наверняка решил, что искусство женщин — которых почти не было в Громбелардском легионе — пристыдит местных вояк и склонит их приложить все усилия, чтобы перенять опыт. И действительно, у двух уже начал увеличиваться живот (комендант об этом еще не знал). Почетная миссия армектанских лучниц неминуемо должна была закончиться полным позором. Надсотник Арген с самого начала не скрывал своих опасений. «Вас прислали сюда мне в помощь, но чувствую я, что будут одни хлопоты, — сказал он при встрече. И добавил: — Заботься о себе, подсотница, и следи за своими подчиненными. Я знаю Армект, это совсем иной край, нежели Громбелард». И оказался прав. Однако она не думала, что будет настолько тяжко.
Сидя на койке, она нервно грызла ногти, но внезапно вспомнила приказ коменданта и вскочила. «Явишься немедленно», — сказал он. У Аргена «немедленно» означало: немедленно.
Форменная юбка, к счастью, была на ней, рубашка лежала на койке, но поддоспешник куда-то делся; она нашла только кольчугу и натянула ее прямо на рубашку. Офицерский мундир висел на колышке, вбитом в стену, и поспешный неосторожный рывок привел к тому, что в ткани появилась солидных размеров дыра. Сапоги были на месте. Пояс с мечом она застегивала уже на лестнице, пряжка не поддавалась, но в конце концов с ней удалось справиться. Солдаты во дворе, похоже, не замечали отвратительного моросящего дождя, зато с немалым любопытством поглядывали на бегущую подсотницу (которая наверняка должна была вышагивать гордо и с достоинством). Ворвавшись в здание комендатуры, она направила палец на часового:
— Доложи обо мне коменданту, сейчас же!
Она остановилась в зале для докладов. Солдат исчез за соседней дверью и тотчас же вернулся. Мгновение спустя она оказалась в комнате Аргена. Он стоял у окна, заложив руки за спину. Похоже, он видел, как она неслась через двор.
— Можешь не докладывать, — сказал он, поворачиваясь к ней.
— Можешь не докладывать, — сказал он, поворачиваясь к ней. Он испытующе посмотрел на нее, и она поняла, что, как всегда, ни одна мелочь не ускользнет от его взгляда. Она ожидала сурового выговора, однако надсотник лишь вздохнул и сказал неожиданно тихо, заботливо, почти по-домашнему:
— Ради всех сил на свете, дочка…
Потом добавил все с той же грустью:
— Без подстежки, в мундире дыра… Юбка мятая и грязная, а сапоги, могу побиться об заклад, месяц не чищены. Ты посмешище и дурной пример для солдат. Я сделаю все, чтобы прервать твою военную карьеру, ибо твой вид — оскорбление для меня и других офицеров. Я пошлю рапорт твоему коменданту в Рине.
Видно, некие темные силы решили сделать все, чтобы окончательно ее уничтожить, ибо как раз в этот момент плохо застегнутая пряжка разошлась и меч чуть не упал на пол — она едва успела его подхватить. Арген даже бровью не повел, словно подобное было для его офицеров чем-то совершено нормальным. Он лишь смотрел на нее, будто ожидая, что сейчас у нее отвалится рука или нога.
— Конец обучению, — сказал он. — Больше стрельбы из лука не будет, я вас отсылаю. У меня для тебя последний… — Он не сказал «приказ». — У меня еще одна просьба. Предстоят кое-какие хлопоты, и я хотел бы, чтобы ты мне помогла.
— Так точно, — тихо отозвалась она, не скрывая отчаяния.
— Ну, садись.
На столе лежали какие-то бумаги и большой гарнизонный журнал. Он отодвинул все вбок, и они сели по обе стороны стола.
— Ты скверный офицер, Каренира, но вполне приличная и неглупая девушка, — начал он, и лучница поняла, что разговор будет носить совершенно неофициальный характер. — Я хочу сказать, что чувствую себя виноватым, поскольку мог сделать из тебя солдата, но не слишком пытался. С самого начала я считал, что твоя миссия здесь закончится… ничем. Ну ладно. У меня есть для тебя задание, слишком, пожалуй, трудное для некоторых моих офицеров. По крайней мере для тех, которые у меня под рукой. Поэтому я подумал о тебе.
Она вытаращила глаза.
— Я получил письмо от мудреца Шерни, — продолжал он, делая вид, что не замечает выражения ее лица. — От Дорлана-посланника.
Это имя было известно во всем Шерере, и от удивления она просто остолбенела. Комендант Арген получал письма от величайшего мудреца мира! От самого могущественного из всех, когда-либо принятых Шернью!
— По каким-то причинам Дорлан-посланник не может появиться в Бадоре. Не знаю почему, это его дело, оно не должно волновать ни тебя, ни меня. Он оказывает мне великую услугу, объясняя причины, по которым стервятники в последнее время облюбовали эту часть гор. — Он чуть поморщился, упоминая о крылатых разумных. — В течение нескольких ближайших дней он будет в окрестностях Кривых скал, это в двух днях пути отсюда, впрочем, ты получишь проводника. Там ничего нет, не знаю, зачем мудрецу Шерни… но это нас тоже не волнует. У меня немало сомнений и вопросов к Дорлану. Ты доставишь ему письмо от меня. — Он взял со стола запечатанное письмо. — Ты из хорошей семьи, знаешь историю Шерера, насколько мне известно, немного говоришь по-дартански, — перечислял он.