— Идите к нам, люди, идите, оставьте ваше оружие, люди…
Где-то неподалеку один из клекочущих голосов внезапно сменился пронзительным воплем и затих. Стервятники замолчали. Арген попытался собраться с мыслями и подозвал к себе солдат.
— Это она, — со смехом сказал кто-то. — Она их всех поубивает…
— Ху! Ха!
Тысячник понял, что командует отрядом безумцев.
С дикими воплями один из арбалетчиков бросился вперед, но тут же налетел в темноте головой на ствол каменного дуба и со стоном упал. Однако двое других подхватили его под руки и потащили, а третий, с взведенным арбалетом в руках, оглядывался вокруг в поисках цели. Арген начал понимать, что не на всех в равной степени действуют голоса стервятников.
— Вверх по склону! — громко приказал он. — Не останавливаться!
Снова раздались неразборчивые голоса птиц. Солдат, который только что искал цель, куда-то пропал. Тысячник оглядывался по сторонам, ища его в пятнах лунного света — рассчитывая, что сохранивший самообладание легионер поможет ему командовать. Они прошли несколько десятков шагов, когда во второй раз раздался хриплый вопль — и опять наступила тишина. В этой тишине где-то далеко послышался еще один предсмертный крик стервятника… Невозможно было поверить, чтобы один человек убил двух птиц сразу!
— Не останавливаться! — сказал Арген. — В гору, все время в гору, марш!
Остановившись, он долго смотрел назад. Вскоре в темноте замаячил силуэт догонявшего отряд арбалетчика. Солдат почти налетел на неподвижного Аргена и перепугался.
— Ваше… Комендант! — сдавленно проговорил он. — Иди, господин, со всеми, я подожду! Их видно, когда они лежат среди деревьев или если взлетят и усядутся на ветке, тогда можно подкрасться… — лихорадочно объяснял он. — Иди, господин, а я их тут…
Арген хлопнул арбалетчика по плечу, давая понять, что принимает его план. Оставив солдата в арьергарде, он двинулся следом за прочими.
Стервятники молчали недолго. Окруженный враждебными голосами тысячник начал сомневаться в том, что сумеет нагнать отряд. Отбросив прочь все мысли, он старался помнить только о том, что догоняет своих подчиненных, под прикрытием мужественного одинокого легионера. Он прислушивался, ожидая крика агонизирующего стервятника, но вместо этого ему показалось, будто он слышит крик человека. Потом он вдруг понял, что никуда уже не идет, что сидит у подножия каменного дерева, без арбалета… Поднявшись, он достал меч и оперся о дерево. В темноте маячили какие-то тени.
— Сядьте, люди, отдохните, оставьте ваше оружие, оставьте, оставьте на алерской земле, которой касалась Лента…
— Оставьте оружие, люди, сядьте…
Арген ждал.
Ему показалось, что откуда-то издалека донесся новый предсмертный крик стервятника, а на его фоне — пронзительный, торжествующий женский смех.
Черные мечи
1
Подавив зевок, ее благородие А. Б. Д. Лейна потянулась в огромном кресле и словно нехотя, почти полусонно, швырнула в служанку огрызком сочного яблока. Девушка не посмела уклониться, лишь инстинктивно зажмурилась, когда мокрый кусок яблока ударил ее прямо в щеку. Магнатка откинула голову назад, тряхнув волосами.
— Ну? — поторопила она, еще больше откидываясь назад. Она запрокинула голову; вверх ногами комната выглядела намного забавнее. Она решила, что стоит делать так почаще.
— Хм? — переспросила Лейна; занятая разглядыванием комнаты, она забыла о том, что слушает служанку. — Еще раз.
Девушка послушно повторила сказанное.
— Ты шутишь? — изумилась Лейна. Она села нормально, чувствуя легкое головокружение; подобная поза не слишком способствовала нормальному кровообращению. — Сейчас? С каких это пор я принимаю гостей в такое время? Никто не принимает гостей в такое время. Да есть ли кто-нибудь во всей Роллайне, кто принимает гостей в такое время? А собственно, сколько сейчас времени?
— Сейчас вечер, госпожа.
— Пусть приходит раньше. Или позже, в… Скажи ему. Нет, подожди. Как его зовут?
— Л. Ф. Гольд, ваше благородие. Из Громбеларда.
— Из Громбеларда, Громбеларда, Гром-бе-ларда… — повторила Лейна, бездумно забавляясь словом. Ей было скучно. — Гром-бе-лар… Пусть войдет.
— Да, госпожа.
Служанка вышла. Лейна лениво поднялась с кресла и остановилась перед огромным, занимавшим полстены зеркалом. Несколькими легкими движениями она привела в порядок пышные огненно-рыжие волосы, разгладила платье. В сотый, а может быть, в тысячный раз наслаждаясь собственной красотой, жмурясь от удовольствия, она разглядывала отражение полных губ, изящных очертаний носа и изогнутых бровей. Не обращая внимания на стоящего в дверях посетителя, она повернулась, искоса рассматривая собственный профиль, затем поправила волосы на висках, слегка приподняв голову.
— Знаю, госпожа, что это может показаться невежливым… однако если я, будучи гостем, вынужден заговорить первым, то вовсе не затем, чтобы обидеть хозяйку дома, но лишь потому, что у нас обоих мало времени…
Когда посетитель подал голос, она посмотрела на него с удивлением. Голос у него был низкий и спокойный, странным образом подходивший к его широкому лицу и глубоко посаженным, проницательным глазам. Заметный горловой акцент выдавал в нем громбелардца.