Однако, если не считать этого, Рикс ничем не отличался от Громба или Бадора. Камень, камень и камень, коричневый, тяжелый, грязный и мрачный. Расположенная в неполных трехстах милях Роллайна — самый прекрасный город Шерера — казалась чудом из совершенно иного мира. Больше всего, однако, различия бросались в глаза в Акалии, городе на Тройном пограничье, где соприкасались Дартан, Армект и Громбелард. Город был столь же странным, как и его история: его начали возводить дартанцы: завоевали и превратили в крепость громбелардцы; населяли же главным образом армектанцы, с тех пор как возникла империя… Там стояли стройные белые дартанские строения с застекленными окнами, окруженные стеной из настоящих булыжников, чудовищно мрачной, как и все громбелардское, но и чудовищно неприступной — тоже по-громбелардски. Небольшие дворцы, белые дома в несколько этажей в окружении садов когда-то выглядели изысканно; однако позднее в каждом парке выросло некое восьмиугольное сооружение, порой окруженное отдельной стеной, поскольку громбелардский купец (купец, вовсе не разбойник!) только в таком доме чувствовал себя уютно и в безопасности.
Глядя на ворота Рикса, с зубчатой башней наверху, она в очередной раз отметила, что Громбелард и Дартан разделяет пропасть.
Что ж, именно поэтому она была в Громбеларде.
Солдаты, стоявшие на посту у ворот, смотрели на притороченного к седлу полуживого легионера с непередаваемым изумлением. Она заметила десятника, судя по всему, начальника поста.
— Дай мне одного человека, — сказала она. — Мне нужно видеть коменданта гарнизона.
— Это наш? — Он показал на пленника.
— Нет, что ты… Нет.
Десятник, хромой служака лет пятидесяти, из тех, кому немало пришлось в жизни повидать, быстро оправился от удивления и без лишних расспросов дал ей солдата. Она двинулась следом за проводником.
Собственно, казармы она легко нашла бы и сама. Особенно если учесть, что ей уже приходилось бывать в Риксе (правда, несколько лет назад). Но у нее не было никакого желания, чтобы к ней цеплялся каждый встречный патруль на улице. Следуя за человеком в мундире, она как бы говорила: спокойно, все в порядке; я везу странный багаж, но вам о том уже известно.
Они беспрепятственно добрались до расположения гарнизона.
Естественно, прочная стена. Крепость в крепости. Три четырехугольные башни. Жилое здание, конюшни, склады, амбар и разные хозяйственные постройки. Просторный двор, а в нем колодец с воротом, под треугольной крышей.
Перед воротами солдат остановился и обменялся несколькими словами с часовыми. Затем он обратился было к ней, но она жестом дала понять, что все знает, понимает и будет ждать.
Она сошла с коня.
Все было как всегда. Часовой шел к начальнику стражи, обычно подсотнику, иногда десятнику. Тот выходил из ворот и спрашивал. Иногда коротко, но обычно долго, очень долго и дотошно. Так, словно его комендант был, самое меньшее, представителем императора…
Другое дело, что именно после князя-представителя, не считая урядников Имперского трибунала, военные коменданты городских гарнизонов действительно были в провинциях самыми важными особами. А Рикс имел статус столицы военного округа. Обычных городских округов в Громбеларде не было.
В массивных воротах скрипнула небольшая дверь. Подсотник. Он принял короткий рапорт от ее проводника и отпустил его.
— По какому делу?
— К коменданту гарнизона.
Ей повезло, поскольку это был еще один старый солдат. Он посмотрел на куль, который она везла и который уже даже не стонал, потом снова на нее, окинул взглядом ее лицо, косы и меч на боку, а в особенности — колчан и лук у седла, после чего спросил, как будто мимоходом, а в действительности — вполне по-деловому:
— Мы знакомы?
Она вздохнула.
— Знакомы. Но только односторонне.
— Ты…
— Да. Это я.
— Проходи, госпожа.
Часовые открыли ворота. Подсотник помог ей вести лошадей. Естественно, он был заинтригован и по дороге задавал вопросы:
— Это наш человек?
— Сомневаюсь. Ты всех знаешь?
— Почти. Кроме новичков. Недавно появилось несколько.
Он посмотрел на покрытое запекшейся кровью и свежими струпьями лицо пленника.
— Трудно узнать… Но это, похоже, не наш.
Она кивнула.
— Давно о тебе не было слышно, госпожа… И странно, что ты осмеливаешься появляться в казармах Громбелардского легиона.
— Это мои проблемы.
Они остановились перед входом в здание. Подсотник что-то коротко сказал часовому, упомянув при этом ее прозвище.
— Коня я заберу, — снова обратился он к ней. — А этого?
— Тоже. Мне что, такую вонь к твоему коменданту тащить? Забирай и стереги как следует.
Он даже не пожал плечами.
Она взяла свой колчан и стала ждать, когда посланный к коменданту солдат вернется, чтобы ее впустить.
— А этого?
— Тоже. Мне что, такую вонь к твоему коменданту тащить? Забирай и стереги как следует.
Он даже не пожал плечами.
Она взяла свой колчан и стала ждать, когда посланный к коменданту солдат вернется, чтобы ее впустить. Ждать пришлось недолго.
Ее принял не комендант, но его заместитель.
— Коменданта нет, — коротко объяснил он. — Слушаю.
Она рассказала обо всем. Потом подождала, пока офицер переварит услышанное, внимательно его разглядывая.