Вемблет улыбнулся; Луис вздрогнул.
Темная кожа — тоже характерный признак. Зубы…
Вемблет улыбнулся; Луис вздрогнул.
Зубы у Вемблета были кривые и потемневшие. Четырех недоставало, на их месте чернели дыры. Луис даже мог ощутить, каково это. Разве сам он не прикусывает постоянно язык?
Тем не менее, у Вемблета еще сохранились три клыка.
— Питается мясом? — спросил Луис.
Детектив Готье пожала плечами.
— Мы дали ему стандартный питательный брикет. Наша кухонная установка, разумеется, может производить и сырое мясо — на тот случай, если пленником окажется кзин. Он съел часть брикета.
— Тогда мы можем сами накормить Вемблета. Даже в том случае, если вся питающая его экологическая среда погибла, — сказал Луис.
— Хорошо! Тогда еще одно. Расскажите мне, что сможете, — сказал Оливер Форестье, обводя рукой окружающее, — по поводу вот этого .
— Здесь внезапно словно бы вырос горный хребет. — Банальный первый вопрос, и, тем не менее, у Луиса не было на него готового ответа. Он сымпровизировал: — Мы видели, как та штука спускалась. О вещах такого масштаба — масштаба Мира-кольца — ничего не могли сказать даже мои родители. Хирон отправил нас сюда, чтобы узнать больше.
— Хирон?
— Это он доставил сюда моего отца. Кукольник.
— Стет. Иди-ка сюда, Льюис. — Форестье направился к «проколу», находившемуся в семидесяти футах от них. Луис последовал за ним.
Форестье остановился. Он находился очень близко от края. Отсюда «прокол» выглядел как бездонный колодец десяти или пятнадцати миль в поперечнике. Сжимаясь, отверстие продолжало стягиваться к центру. Рассмотреть его край было трудно: он не удерживался в фокусе, расплывался и мерцал, когда Луис поворачивал голову.
— Это нормально? — спросил Форестье.
— Я никогда еще не заглядывал в разрывы основания этого мира, — сказал Луис. — Страшноватая картина. — Он говорил чистую правду. Хотя, конечно, он видел кратер на вершине Кулака Господа… Но «Льюис» его не видел.
— Ну, похоже, идет самовосстановление. И так бывает всегда? За многие годы наблюдений мы видели, как некоторые из этих созданных бурями «песочных часов» отмирали. И думаем, что это были похожие пробоины и утечка воздуха.
Луис нахмурился, старательно изображая непонимание . Он припомнил слово из далекого прошлого, которое вроде бы использовалось для обозначения волшебников , но на самом деле подразумевало защитник .
— Вашништ, — сказал он. — Есть секреты, которых мы так и не узнаем.
— Оливер, — сказала детектив Готье, — возвращайся! Льюис, Причетник, может быть, нам поставить палатку?
Роксани и Оливер извлекли из корабля громоздкую упаковку. Они положили ее на скрит и закрепили по краям с помощью клейкой ленты. Палатка надулась сама, дергаясь и пытаясь вырваться, потому что клейкая лента, разумеется, почти не держалась на скрите. Роксани оставила Оливера завершать эту операцию, а сама вернулась за кухонным и лечебным блоком.
Оливер, увидев, что она делает, тут же взорвался:
— ЛС Готье, ты сошла с ума? А если мы останемся без них?
— Мы можем обойтись без них несколько часов.
— Почему ты пыталась отдать им Вемблета? Ведь он уроженец Мира-кольца! Он — замечательнейшая находка!
— Да, Вемблет — подарок, согласна. Мне хотелось бы забрать обоих, но Вемблет всего лишь местное существо. Того, что он знает, нам недостаточно. Мне нужен Льюис Тамазан! Я бы взяла и кзина, если бы было куда пристроить его в корабле, но кзина девать некуда, поэтому в первую очередь допросим его.
— Роксани, он ведь все-таки кзин!
— А чего ты испугался? Он ребенок. Они оба всего лишь подростки. Их родители жили на Мире-кольце до появления Флота, и эта парочка, даже в их годы, должно быть, знает много всякого об этом мире.
Оливер задумался.
— А на что готовы их родители, чтобы вернуть их?
— Возможно, мы узнаем и об этом, когда будем знать все, что знают они. — Она ухмыльнулась. — Олли, ты видел выражение лица этого Льюиса? Как будто…
Оливер видел, и голос выдал его негодование.
— Как будто он до сих пор ни разу не видел женщин. Хорошо, Роксани, поступай как знаешь. Мы забираемся в палатку с кзином и, благословение Файнегла, он первым получит еду! Но мы уже получили гораздо больше данных, чем от нас требовалось, и теперь главная задача — вернуться с ними домой!
Пилоты АРМ были заняты установкой палатки. Никто не смотрел в сторону Луиса, когда над его щитком управления появилось миниатюрное изображение Мелодиста.
— Мне необходимо срочно знать, — сказал защитник, — работает ли моя восстановительная система. Отверстие уменьшается? Насколько решительно мне следует действовать дальше, чтобы сохранить хоть что-то ? И мне нужна уверенность в том, что ты не свалился в этот «прокол».
Мог ли «Охотник за улитками» или его корабль-база подслушивать их разговор? Но и при самой лучшей защите линии связи, слабо светящаяся голограмма головы собеседника была заметна. Поэтому Луис торопливо произнес:
— Отверстие закрывается. Закрывается . А мы теперь не одни. — И немедленно отключил голографический экран.
Теперь Мелодист не мог ничего им передать, а мог только слушать.
Палатка, наполнившись воздухом, образовала трубу с большим воздушным шлюзом, с углублением для насосов и баллонов, жилым пространством и отсеком с серебристыми стенами, скрывавшими, должно быть, туалет. Готье, находившаяся внутри, и Форестье, находившийся снаружи, помогли остальным войти.