Вместо ответа Эвелина неопределенно пожала плечами. Она сама не могла понять, почему сейчас в душе вместо радости поселилась грусть и какое-то неприятное гнетущее чувство. Девушка страшилась признаться, что боится брать на себя ответственность за другого. Легко распоряжаться собственной жизнью. И намного тяжелее — знать, что от твоего неосторожного слова может зависеть чья-то судьба. Тем более если невольно чувствуешь первые робкие ростки привязанности к этому человеку.
— Молчишь, — протянула девочка. — Я понимаю, тебе надо время, чтобы разобраться в своих чувствах. Только, боюсь, его у тебя не будет.
— Когда нас выводили из того дома, — рискнула переменить тему разговора Эвелина, — я видела кровь на снегу. Могу ли я узнать, что с Нором?
— С кем? — нахмурилась глашатая. — Ты имеешь в виду того милого и отчаянно отважного мальчугана, который сделал все, чтобы его сегодня убили?
Девушка побледнела от ужаса неожиданной догадки. Неужели Нор пожертвовал жизнью во имя ее спасения от безымянного рабства?
— Не беспокойся, — поспешила продолжить девочка, уловив смятение в мыслях чужачки. — С ним все в порядке. Мои люди были так поражены его смелостью, что даже перевязали пустяковую рану, которую он получил в том бою. Надо сказать, Далион умеет воспитывать своих учеников. Не часто встретишь подобную преданность у младшей гончей к своему наставнику.
Мужчина покраснел, затем открыл было рот, чтобы возразить глашатой, но в последний момент передумал. Слабая улыбка тронула губы Эвелины. Она поняла, что хотел сказать Далион. Ведь на самом деле Нор защищал ее, а не старшую гончую.
Вестница бога хмыкнула, словно воочию увидела гримасу, появившуюся на лице Далиона — смесь смущения и раздражения, — но промолчала.
— Что вы с ним сделаете? — поинтересовалась Эвелина.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — пожала плечами девочка.
— Ты не перестаешь меня удивлять, — пожала плечами девочка. — На твоем месте я бы волновалась о своей судьбе, а не о жизни какого-то мальчишки.
— Моя судьба предрешена, не так ли? — с горькой иронией отозвалась девушка. — День-другой, и сюда приедут люди императора. Поэтому сейчас я предпочитаю узнавать о дальнейшей участи тех, кто рискнул хоть как-то облегчить мое дальнейшее существование.
— Резонно, — согласилась с доводами чужачки глашатая. — Не волнуйся за мальчика. На Запретных Островах умеют ценить чужую доблесть. Когда он оправится от раны, то после соответствующей обработки займет место в моей личной охране.
— С каких пор моими учениками распоряжаются без моего на то позволения? — сухо поинтересовался Далион.
— С тех пор, как ты начал вести себя настолько неразумно, — сказала девочка. — Впрочем, вопрос о твоем наказании будет решен позднее. Ибо проведение ритуала после нашего последнего разговора иначе как проявлением крайней степени неуважения не назовешь.
Выпалив на одном дыхании последнюю фразу, глашатая замолчала, измученно прикрыла незрячие глаза ладонью и глубоко задумалась. В комнате установилась мертвая, гнетущая тишина. Казалось, один случайный жест, неосторожное движение или легкий шум может взорвать воздух в помещении — так сгустилось здесь напряжение. Эвелина физически ощущала, как нарастает беспокойство, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме.
«С Нором все будет в порядке, — мысленно пыталась девушка успокоить себя. — В охране глашатой он будет более счастлив, нежели в качестве младшей гончей. По крайней мере, это даст ему шанс прожить достаточно долго».
Эвелина глубоко вздохнула и украдкой посмотрела на спокойное лицо Далиона. Интересно, что он задумал? Неужели в самом деле решил встать между правителем Рокнара и имперкой, с которой гончую случайно свела прихоть судьбы? Напрасно. Дэмиен просто убьет его, словно надоевшую муху, и даже не заметит этого.
— Глашатая. — Далион первым осмелился прервать затянувшееся молчание. — Что вы намерены делать дальше?
— Ждать, — криво усмехнулась собеседница. — Эвелина права, скоро сюда прибудут имперцы. Я передам им твою бывшую ученицу и успокоюсь на этом. Мне не нравится, что пришлось участвовать в этом деле. Но пойти против воли Безымянного Бога я не могу.
— Воли Высочайшего, — неожиданно поправила ее девушка.
— Его устами говорит само божество, — сказала глашатая. — А я лишь посредник между главой нашего рода и остальными.
— Посредник, тем не менее наделенный собственной волей и обладающий определенной властью, — в пространство, словно рассуждая вслух, произнес мужчина.
Девочка поморщилась от этих слов, потом плотнее запахнулась в пушистую шаль и встала. Неторопливо прошлась по комнате, изредка внимательно поглядывая на Эвелину. Та сидела спокойно, лишь иногда чуть заметно поеживаясь от холодного дуновения сквозняка, и пристально рассматривала оковы на своих запястьях.
— Вы будете помещены под стражу, — наконец вынесла свой вердикт глашатая. — Думаю, то помещение, в котором вы осмелились провести сегодня ритуал, как нельзя лучше подойдет. Тем более что уже послезавтра забота о чужачке перейдет на имперцев.
Девушка заметила, как после этих слов глаза ее бывшего хозяина яростно и зло сверкнули. Но мужчина сдержался, только желваки заходили под кожей.
Но мужчина сдержался, только желваки заходили под кожей.
— О твоей же дальнейшей участи, Далион, — спокойно продолжила вестница бога, словно не заметив его реакции на свои слова, — мы будем говорить позже. После того как Эвелина покинет Запретные Острова. В конце концов, полагаю, твое прежнее преданное служение на благо народу позволяет мне даровать такую поблажку. Я разрешаю тебе проститься достойно со своей тенью.