Тени гончей ничего не оставалось, как повиноваться. Она отступила, задумчиво растирая запястья, которые еще жгло от недвусмысленного предупреждения хозяина.
Шари проводил ее отчаянным взглядом, молчаливо умоляя о помощи. Но что чужачка могла сделать? Ей досталась роль стороннего наблюдателя.
— Почему ты не сделал этого сразу же? — спокойно поинтересовался Далион, будто любуясь переливами света на безупречной полировке меча. — Ты на что-то надеялся?
— Нет, — судорожно дернул кадыком Шари. — Я… Словом, мне хотелось подольше жить.
— Я… Словом, мне хотелось подольше жить. Просто жить. Я думал, что сделаю это на рассвете. Когда солнце заглянет в окна. Неужели ты не понимаешь?!
Мужчина сорвался на крик и затих. Далион поморщился, но промолчал. В комнате повисла напряженная тишина.
— Значит, Райя сбежала, — наконец констатировал хозяин Эвелины.
— Сбежала, — с готовностью подхватил Шари. — И меч с собой уволокла. Как же мне… Не руками же. Не в петлю же…
— Я это уже слышал, — прервал бывшего друга Далион. Шари тут же замолчал и вжал голову в плечи, будто опасаясь, что гончая сейчас ударит его.
— Ты не слышал, как Райя убивала подругу? — задал следующий вопрос мужчина, не отводя меча в сторону.
— Они шушукались весь вечер, — глухо отозвался Шари. — Мало ли о чем… Я не вслушивался. Готовился к тому, что надлежало сделать. Потом же… Сам не заметил, как заснул. А когда проснулся…
— Я помню, — торопливо прервал его Далион, будто опасаясь вновь услышать эту историю. — И что мне с тобой теперь делать?
Шари был вынужден смотреть в глаза бывшему другу: меч, приставленный к его горлу, не позволял опустить голову. Поэтому Эвелина увидела, как в глазах гончей сверкнули слезы.
— Прости, — прошептал здоровяк. — Я все испортил. Я даже единственный шанс уйти достойно из жизни и тот упустил.
Далион чуть слышно хмыкнул. Затем пожал плечами и скомандовал:
— Эвелина, выйди!
— Но… — робко запротестовала девушка.
— Сейчас же, — настойчиво повторил мужчина, и чужачка почувствовала, что не в силах сопротивляться.
Она в последний раз посмотрела на бывшего врага, который, уже не скрывая рыданий, зажмурился, не желая видеть окружающего. Потом глубоко вздохнула и шагнула за порог, плотно закрыв за собой дверь. Тут же в комнате раздался неприятный чавкающий звук. Эвелина медленно сползла по стене, опустившись на пол. Ноги вдруг перестали служить ей. Она не хотела знать, что случилось с Шари, но понимала, что обманывать саму себя глупо.
Практически сразу же Далион вышел из комнаты. Слегка изогнул бровь, обнаружив свою тень сидящей на полу. Но ничего не сказал. Просто опустился рядом и взял в свои руки холодные ладони девушки, словно пытаясь отогреть их.
— Это было обязательно? — глухо спросила она, не протестуя против неожиданного прикосновения.
— К сожалению, да, — произнес мужчина, спокойно и несколько отстраненно улыбнувшись Эвелине. — Мне жаль, что тебе пришлось при этом присутствовать. Но правила придуманы не мной. Если гончая предает свой долг — она должна искупить вину собственной кровью.
— Шари ведь никого не убил, — слабо выдохнула девушка, сама не веря тому, что пытается оправдать бывшего врага. — Он не заслужил смерти. Любое наказание должно быть соразмерно преступлению.
— Предательство хуже убийства, — мягко возразил Далион. — Поэтому оно всегда каралось строже. Когда предаешь — ты убиваешь собственную душу. И смерть для таких несчастных послужит лишь утешением.
— Что будет с Райей? — глухо спросила Эвелина. Пальцы гончей на миг с силой сжались поверх браслетов покорности — будто от вспышки мимолетного гнева. Но голос мужчины был на удивление печален, когда он ответил на этот вопрос:
— Тебе незачем это знать, поверь.
Это мое дело. И я доведу его до конца, несмотря ни на что.
Эвелина вспомнила золотистые непокорные кудряшки младшей гончей, ее веселый и в то же время какой-то отчаянный взгляд. И осторожно высвободила свои руки из крепкой хватки мужчины.
Далион сделал вид, будто не заметил этого. Он встал и резким движением помог девушке подняться со своего места, достаточно грубо взяв ее под локоть. Чужачка поморщилась, но не осмелилась возражать.
— Тебе необходимо поесть, — сухо и без малейшей тени эмоций в голосе произнес мужчина. — Иди на кухню. А я тем временем прикажу, чтобы в комнате прибрались. И об остальном позабочусь… Встретимся через час в моем кабинете.
Эвелина кивнула и поспешила по коридору прочь. Странное дело, но сейчас она от всей души желала удачи отважной рыжей гончей. Райя заслуживала большего, нежели быть загнанной насмерть.
Перед завтраком девушка с удовольствием умылась ледяной водой, потом безжалостно, до красноты растерла лицо и шею жестким полотенцем. Затем заплела волосы в тугую косу. Эти привычные действия помогли ей хоть немного отвлечься от воспоминаний. Девушка даже не почувствовала вкуса еды, полностью погруженная в собственные невеселые раздумья. Лишь отметила, что куда-то пропала Дайра. За столом хлопотала совсем другая, незнакомая женщина. Однако расспрашивать новую служанку Эвелина не стала. Мысли постоянно настойчиво возвращались к действиям хозяина. Таким Эвелина его еще не видела — жестоким и безжалостным. На миг он даже напомнил ей императора. Тот также не прощал оплошностей ни врагам, ни тем более друзьям.