— Мы уже поняли, что чужачка — сильный маг, — перебила его Амария, недовольно скривившись. — Иначе и быть не может. Дэмиен не берет к себе в ученики абы кого.
— Тем не менее после схватки Эвелина сильно пострадала, — будто не заметив, что его прервали, продолжил свой рассказ Далион. — Я взял ее к себе домой. Подобная смелость должна быть вознаграждена. И потом, до этого я ни разу не встречал имперца, готового пожертвовать своей жизнью во имя кого-то. В поселке мне рассказали, что девушка спасла ребенка от криана и жизнь знахарки. Такие добрые дела не могли не вызвать во мне сочувствия к ней.
— Но ты ничего не сообщил сбору и после того, как чужачка пришла в себя, — хмыкнула Амария. — Почему? Ты ведь видел клеймо на ее руке.
— Видел, — сухо подтвердил мужчина. — А еще я видел, как сама Эвелина стыдится этой отметины. На сборе вы бы выпотрошили ей память, заставив еще раз пережить то, что она так старалась забыть. Вероятно, после этого приговорили бы к смерти. Не потому, что девушка представляла опасность для окружающих. Просто чтобы поддержать своеобразную традицию. Каждый имперец, вступивший на земли Безымянного Бога, должен быть казнен, не так ли?
— Вот именно! — гневно вскричала Амария. — Правила придуманы не нами и не нам их нарушать!
— Но Эвелине было позволено колдовать на островах, — улыбнулся в ответ на это заявление Далион.
— Кто я, чтобы подвергать сомнению истинность решения Безымянного Бога? Вдруг таким образом он показывал, что не считает темное прошлое девушки достаточным поводом для ее смерти?
— Тем более ты должен был обратиться к сбору за советом, — пожала плечами глашатая. — Я — голос Высочайшего, который, в свою очередь, лучше, чем кто бы то ни было, знает, чего хочет наш бог.
— Я боялся, что ненависть к чужакам может взять верх среди остальных гончих, — глухо признался мужчина. — С каких пор смертной казнью стали платить за самопожертвование?
— Значит, старшая гончая Западной гряды островов считает, что я слишком подвержена чужому мнению? — с обманчивой мягкостью в голосе произнесла девчушка. Эвелина поежилась оттого, с какой силой вдруг яростно сверкнули незрячие глаза глашатой.
— Что вы, — позволил себе небольшую иронию в голосе мужчина. — Просто я опасался, что Эвелине не дадут спокойно жить. А она была слишком слаба после схватки с перекидышем, для того чтобы выдерживать постоянное назойливое любопытство других гончих. Вам же я верю безгранично. Полагаю, сегодняшним своим решением вы всем докажете, что имеют значение лишь поступки человека, но никак не его прошлое.
Амария застыла на месте от этих слов Далиона. Девушка заметила, с какой мрачной решимостью она сжала кулаки, будто мужчина сказал сейчас нечто недопустимое. Даже ближайший телохранитель неодобрительно покачал головой и многозначительно кашлянул, положив руку на рукоять меча. В комнате все замерли в ожидании реакции глашатой. Та же долго с едва уловимым интересом смотрела на Далиона, а потом от души расхохоталась.
— Ты ходишь по краю, — наконец отсмеявшись, заметила она. — Ловить вестницу Бога на слове — знаешь ли, весьма опасное занятие. Но мне понравилось, как ты выкрутился из этой ситуации. И твоя тень мне нравится. Я не чувствую в ней зла.
— Позволено ли мне будет говорить? — тут же вмешалась в разговор Амария.
— Конечно, — кивнула девчушка и расслабленно откинулась на спинку кресла, словно уже приняв решение. Эвелина вздохнула немного свободнее. Такое поведение глашатой казалось ей добрым знаком. Ободряло и почти незаметное движение Далиона — тот легонько сжал пальцы, словно пытаясь успокоить свою тень.
— Мы наслышаны по поводу великодушного характера и героизма чужачки, — с явным сарказмом в голосе тем временем начала женщина. — Не спорю, вероятно, она и впрямь добрый и честный человек. Но в таком случае я не понимаю, почему Дэмиен выбрал ее в свои воспитанницы. Не за смазливую же внешность и хорошенькую фигурку. Все из нас прекрасно осознают, что конечной целью обучения в Академии всегда являлось превращение ученика в полное подобие учителя. Император просто не стал бы тратить свое время, если бы не был уверен, что сумеет сломать девчонку. А она была его ученицей практически полный цикл — шесть лет. Разве можно поверить, что столь опытный и умелый учитель, каким без сомнения является Дэмиен, не сумел бы за это время полностью поработить душу и тело своего воспитанника?
— Эвелина сбежала из Академии, — возразил Далион.
— Она обучалась там девять лет, — хищно усмехнулась Амария. — Я не верю, что за это время знатоки душ, которые работают там, не смогли бы подавить ее как личность. Скажи, Далион, ты готов поклясться, что это изначально не было планом императора — внедрить своего человека к старшим гончим? И поисковые корабли в этом случае служат лишь отвлекающим маневром — дабы убедить нас в правдоподобности истории чужачки.
— Я уверен в своей тени, — без промедления отозвался мужчина. — Абсолютно. Я видел ее воспоминания. И знаю, через что ей пришлось пройти в Академии. Скорее небо рухнет на землю, чем она вернется к императору.