Далион напряженно следил за ходом поединка. Если бы Эвелина могла его сейчас увидеть, то она бы весьма и весьма удивилась. Мужчина не выпускал из рук рукоять своего меча, то и дело порываясь сделать шаг вперед, словно намереваясь вмешаться. Перед ним в безумном и прекрасном танце кружилась чужачка, затянутая в черную униформу Академии. Она то выскакивала вперед, жаля неповоротливую тушу зверя острым клинком, то в последний момент уходила от нападения чудовища.
— Сдохнет, — резюмировал Шари, спокойно наблюдающий за поединком. — Куда ей с перекидышем тягаться? Тот хоть и молодой, да силища так и прет.
— Заткнись, — почти миролюбиво посоветовал Далион и тут же восторженно цокнул языком, когда девушка обрушила на зверя чудовищный сгусток энергии.
— Хороша. Верно, на курсе одна из лучших была. Уже сейчас может претендовать на первую ступень.
— Чего? — не поняв, обернулся к нему толстяк. — Кстати, ты с чего решил, что она вообще из Академии?
— А откуда еще? — лениво поинтересовался мужчина, сжимая кулаки, когда клыки зверя клацнули в опасной близости от плеча девушки. — В Рокнаре все мало-мальски сильные маги Академию проходят. Политика государства. Невозможно представить, чтобы такой самородок в покое оставили. Явно или из рода какого-нибудь, либо в род принята благодаря умениям и старанию в учебе.
— Это не поможет ей остаться в живых, — несколько ревниво заявил Шари.
— А я могу поспорить, что она найдет способ убить зверя, — пожал плечами Далион и лукаво взглянул на друга. — Принимаешь ставку? Годовое жалованье, если девчонка справится своими силами.
Шари засомневался, но потом внимательно посмотрел на перекидыша, который, яростно рыча, набрасывался на чужачку вновь и вновь. Та явно устала — темные волосы на лбу слиплись от пота, дыхание тяжелое.
— По рукам, — наконец пробурчал Шари. — Только — чур, без мошенничества. Никакой помощи.
— Идет, — улыбнулся Далион и снова впился напряженным взглядом в поединок.
Эвелина понимала, что долго так продолжаться не может. Ее силы медленно подходили к концу, а у перекидыша пока даже царапины на шкуре не было. Пару раз девушка едва не пропустила удар и теперь осторожничала, пытаясь хоть немного отдышаться. В голове гулко билась лишь одна мысль — что делать, как спастись. Просить помощи у гончих — значит полностью расписаться в собственной беспомощности и унизить себя. Бежать — еще и покрыть свое имя позором. Нет уж. Драться. И драться до победного завершения. Вот только чем дольше длится этот поединок, тем меньше шансов у нее остаться в живых.
Эвелина машинально ушла от выпада чудовища. Устала, да, устала. Чем дальше — тем тяжелее кажется меч, тем сложнее сосредоточиться на звере. Единственный шанс — найти слабое место в перекидыше. И ударить в него, выложившись полностью. Неважно, что будет дальше, как потом уходить от погони. Главное — выжить сейчас. Иначе никакого «потом» просто-напросто не будет.
Словно в ответ на молчаливую мольбу девушки, ожил невидимый подсказчик. Зашептал, советуя что-то совсем безрассудное. Эвелина сначала отмахнулась от самоубийственной задумки. И тут же зашипела, едва не напоровшись на клык чудовища. Впрочем, почему не рискнуть? Хуже быть просто не может.
Далион изумленно распахнул глаза, когда чужачка вдруг замерла посреди боя. В ее руках рождался алый, пышущий жаром шар. Даже около мужчины воздух ощутимо нагрелся.
— Что она делает? — спросил Шари, с недоумением наблюдая за рукотворным солнцем в ладонях незнакомки.
— Это магия огня, — пояснил приятель. — Очень сильная, практически уже надстихийная.
Мужчина помолчал и добавил с невольным вздохом восхищения:
— Да, недооценил я девчонку. Это уже не первая ступень. Это практически уровень Высокой.
— Ничего не понял, — признался Шари, но разъяснений так и не дождался. Далион, затаив дыхание, подался вперед, наблюдая за девушкой.
Эвелина вдохнула в заклинание много силы. Так много, что перед глазами закружились черные мушки переутомления. Затем она размахнулась и, не целясь, метнула шар в перекидыша. Тот глухо заворчал, приняв удар грудью.
Затем она размахнулась и, не целясь, метнула шар в перекидыша. Тот глухо заворчал, приняв удар грудью. Шар ярко вспыхнул и без следа исчез, будто впитавшись в шкуру. Целый миг ничего не происходило. Шари довольно усмехнулся, но Далион, закусив губу, внимательно следил за происходящим.
Зверь зарычал. Затем завертелся волчком, бездумно мотая головой. На его груди вспухало огромное пятно с рваными краями, которое, казалось, пульсировало жаром. Эвелина резко выдохнула, черпая силу из спасительной ненависти. И вновь скрестила руки, призывая на этот раз совсем другого Бога.
— Невероятно, — прошептал Далион, когда в ладонях чужачки запульсировала пронзительно яркая синяя искра. — Если бы не видел сам — не поверил бы.
— Да что происходит? — заволновался его приятель.
— Она использовала магию воды, — кратко бросил через плечо мужчина.
— Ну и что? — переспросил толстяк.
— Да то, что один человек может использовать стихийную магию только одного вида, — раздраженно отмахнулся Далион.
Искра угодила прямо в центр рваной раны на груди зверя. Тот сначала негромко рыкнул, но уже через миг взвыл от боли. Эвелина знала, что делала. В детстве она не раз видела, как лопаются от воды раскаленные камни. Вот и теперь по шкуре животного зазмеились глубокие трещины, из которых сочилась густая бурая жидкость.