Однако в ложь Эвелины поверили все и сразу. Кто-то в дальних рядах сдавленно вскрикнул, когда толпа слаженно, словно один человек, стала пятиться. А потом и вообще рванула наутек, позабыв побросать факелы. В темноте мелькали всполохи пламени, люди громко переругивались и пытались спрятаться.
В любой другой день девушка бы от души посмеялась над этим забавным действием. Но не сегодня. Сейчас она была слишком зла.
Дорога ластилась к ногам Эвелины. Чужачка неслышно пересекла деревеньку и углубилась в скалы, промеж которых петляла узенькая тропинка. Прохладный ночной ветерок заставил девушку передернуть плечами и пожалеть о своей беспечности. Пожалуй, хоть плащ из дома Роханы она могла бы прихватить. Теперь же придется мерзнуть ночами. И ведь не за горами зима…
Темнота не смущала девушку. Света звезд и яркой в это время года луны вполне было достаточно, чтобы различать во мраке белые камни дорожки. Эвелина шла и шла, ощущая, как потихоньку гаснет в сердце негодование на жителей деревни. По здравому разумению выходило, что они не были ни в чем виноваты. Просто старались уберечь себя и детей от предполагаемой мести моря. И жизнь иноземки — не такая уж большая цена за спокойствие целого поселка.
Девушка практически не удивилась, когда за ближайшим поворотом вдруг различила в темноте две женские фигуры.
— Что вы тут делаете? — спросила она, подходя ближе. Луна, показавшаяся в разрывах облаков, осветила мрачное лицо повитухи и заплаканное — Роханы.
— Тебя ждем, — буркнула бабка. — Знали, что без труда из поселка уйдешь.
— Попробуете вернуть? — с легкой иронией спросила Эвелина.
— Не думала я, что ты такого плохого о нас мнения, — презрительно сплюнула бабка, а Рохана вновь затряслась в беззвучных рыданиях. — Спасибо я сказать хотела. Внука мне спасла.
— Твои соседи думают по-другому, — мягко возразила девушка. — По их словам, я была просто обязана бросить Лиина на произвол судьбы.
— Плевать мне на то, что они думают, — не выдержав, гневно вскричала повитуха. Потом, успокоившись, продолжила: — Они не знают, каково это — быть одной на свете. Лиин мой единственный внук. У меня, кроме мальчугана, никого из родных нет. Дочь при родах умерла, я ее не смогла спасти.
Тут голос повитухи надломился и затих. Эвелина спокойно ждала продолжения. В последние годы она слишком часто становилась свидетелем людских бед и горестей.
— А муж у нее еще раньше умер, — хрипло произнесла бабка. — В шторм из моря не вернулся. Хотел, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Вот и проводил, почитай, все время за ловлей рыбы.
— Мне жаль, — тихо сказала девушка.
— Я думаю, море вдосталь насытилось кровью моей семьи… — Повитуха запнулась и посмотрела в сторону океана. — Еще и внука отдавать я не намерена.
— Ему придется тяжко, — осторожно заметила Эвелина. — Остальные вполне могут принести его в жертву, дабы исправить содеянное мной.
— Не принесут. — Повитуха показала в хищном оскале на удивление крепкие и здоровые зубы. — Знают, что в таком случае я уйду. И заберу свое имя.
— Ты пожертвовала именем? — скорее по необходимости удивилась чужачка. Она уже давно догадывалась об этом. — Во имя чего? Во имя благополучия деревни?
— Можно сказать и так, — прошептала бабка. — Жаль, что благословение небес не коснулось моей семьи. Но так всегда бывает. Нельзя просить богов за себя.
Девушка промолчала. В наступившей тишине стало слышно, как судорожно всхлипывает знахарка.
— И все же я отправила бы Лиина подальше, — наконец произнесла Эвелина.
— И все же я отправила бы Лиина подальше, — наконец произнесла Эвелина. — Отчаяние и суеверие могут толкнуть на страшные и непоправимые дела.
— Не беспокойся, — криво усмехнулась бабка. — На следующей неделе подвода идет к гончим. Я мальчугана с ней отправлю. А до того момента — рядом будет ходить, за мою юбку держаться. Жаль, конечно, что в старости опоры лишусь. Но ничего. Проживу как-нибудь. А ему будет полезно свет повидать. Гончих кормят хорошо, говорят. Грамоте выучится.
Эвелина и в этот раз сдержала слова, так и просящиеся с языка. Она посмотрела на Рохану.
— А ты почему плачешь? — несколько грубо спросила девушка. — Не бойся, с твоей семьей все хорошо. Я лишь пару кусков хлеба в дорогу прихватила.
— Прости Иргона, — жалобно попросила знахарка. — Он хороший человек, просто иногда бывает чересчур осторожен. Пожалуйста, не держи на нас зла.
Девушка поморщилась. Она чувствовала себя неловко — никак не могла подобрать нужных слов.
— Я не сержусь, — наконец произнесла Эвелина осторожно. — Я все понимаю. Спасибо тебе за гостеприимство.
Рохана всхлипнула еще раз и с неожиданной твердостью взяла девушку за руку.
— Тебе нельзя так уходить, — сказала она. — Ты замерзнешь ночью.
— А есть другие варианты? — с невольной усмешкой поинтересовалась было чужачка и вдруг осеклась. Рохана едва заметно кивнула повитухе, и та достала из своей необъятных размеров котомки плащ. Затем бережно накинула его девушке на плечи. Только теперь Эвелина поняла, как замерзла. Блаженное тепло поползло по озябшим пальцам.
— Это еще не все, — строго произнесла знахарка, небрежным жестом прерывая девушку, которая хотела ее поблагодарить. — До ближайшего села несколько дней пешком. На одном хлебе не уйдешь далеко. Мы тут снеди приготовили.