Помолчав, девушка добавила с тяжким вздохом:
— Некогда этот обычай помог и мне избежать столь позорной участи.
— Я не об этом, — нетерпеливо прервал чужачку Иргон. — Знаешь ли, у нас есть обычай. Чудной несколько. Мы празднуем и принятие ребенком мирского имени. И я хотел бы, чтобы именно ты дала имя моему ребенку. Пожалуйста. Этим ты окажешь мне честь.
— Честь? — переспросила Эвелина. — А ты не боишься, что твою дочь невзлюбят за это? Нелегко носить имя, пришедшее из ненавистной вам империи.
— Не боюсь, — с легким лукавством покачал головой крестьянин. — Мы все видели, что ты сильная колдунья. Сильная и добрая. Имперцы никогда не спасают чужих жизней, тем более если это забирает у них столько сил. Ради забавы — может быть, но не тогда, когда сами рискуют. Прошу, почти наши обычаи своим согласием.
— Хорошо, — пожала плечами девушка. — Кажется, я уже знаю, как назову твою дочь. Надеюсь, она будет достойно носить это имя.
— Спасибо, — с благодарностью кивнул Иргон. — Большое спасибо. И помни, незнакомка, в этой деревне у тебя есть семья, которая будет считать тебя своей. Что бы ни случилось.
Эвелина дождалась, когда мужчина скроется в доме, спеша сообщить радостную новость своей жене. И лишь когда дверь захлопнулась, прошептала:
— На твоем месте я бы не раскидывалась так легко уверениями в преданности, Иргон. Не той ты клянешься, ох не той.
Больше в тот день Эвелину никто не беспокоил. Вечером она даже осмелилась на небольшую прогулку по узеньким извилистым улочкам поселка. Умирающее красное солнце множилось в оконных рамах, отражалось в темных глазах девушки. Эвелина впервые за долгое время ощущала спокойствие. Можно было просто наслаждаться пригожим летним вечером. И даже попытаться сделать вид, будто не помнишь прошлой жизни, будто все забыла.
На берегу океана девушка долго вглядывалась в водную даль. Иногда ей казалось, будто она видит на горизонте белые паруса императорской флотилии. И тогда сердце сжималось в тревожном предчувствии. Но уже через миг Эвелина смеялась над своими опасениями. Дэмиен не посмеет сунуться сюда. Он не найдет ее здесь. Тут властвуют совсем другие силы, а быть может, — и боги. Интересно, в кого все же верят здешние островитяне? Неужели у них есть свой, шестой Высочайший? И какой стихией он должен повелевать? И какому жуткому богу подчиняться? В Академии болтали всякое про Запретные Острова. Чаще всего — плохое. Но пока ни один вымысел не подтвердился. Или неприятные открытия еще предстоят?
Эвелина вернулась в дом гостеприимной Роханы далеко за полночь, когда все уже отдыхали. Крадучись, скользнула к своей лавке и тут же заснула. Просто рухнула в черный бездонный колодец небытия, слава богам, без сновидений и голосов из давно минувшего.
Утром ее разбудила суета. Дом украшали букетами полевых цветов.
Дом украшали букетами полевых цветов. Верткий мальчонка чуть было не упал на нее, балансируя на табурете и пытаясь подвесить один особенно крупный цветок прямо над головой девушки.
— Аккуратнее, — ворчливо произнесла Эвелина. — Ты и мне шею сломаешь и себе.
— Не сломаю, — легкомысленно отмахнулся сорванец, наконец каким-то чудом воткнув цветок прямо в едва заметную трещинку между ладно подогнанными друг к другу бревнами. — А ежели сломаю — то ты меня вылечишь. Нет, что ли?
— С чего ты так решил? — приподняла одну бровь Эвелина.
— Мне бабка рассказала, как ты лихо колдуешь, — немного смущенно пояснил мальчик. — Рохану, почитай, с того света вытащила. И не побоялась даже с богами поспорить.
— До богов дело в данном случае не дошло, — улыбнулась девушка и тут же спросила, грозно нахмурившись: — А бабка-то твоя откуда может знать, как я колдовала? Выдумывает небось.
— Моя бабка никогда не выдумывает! — оскорбленный таким предположением, гордо выпрямился мальчик и тут же закономерно едва не навернулся с шаткого табурета. — Моя бабка — повитуха. Рядом стояла.
— Понятно, — лукаво улыбнулась девушка и блаженно потянулась. — Звать-то тебя как, герой?
— Не скажу, — показал язык мальчик. — Бабка говорит, мирскими именами тоже нехорошо раскидываться. Сама-то никому свое прозвище не говорит. Даже Рохана о нем не ведает, хотя подруги они — не разлей вода.
— Знавала я одну колдунью, у которой просто не было мирского имени, — печально улыбнулась Эвелина. — Но совсем по другим причинам. Впрочем, быть может, твоей бабке тоже некогда пришлось пройти через такое же испытание.
— Через какое? — заинтересовался мальчик, увлеченно обрывая лепестки с только что прикрепленного цветка.
— Неважно, — отмахнулась девушка и строго приказала:- А ну брысь отсюда. Мне одеться надо.
Сорванец не стал возражать и быстро ускакал по своим делам. А Эвелина неторопливо откинула одеяло и наконец-то встала.
Время до полудня тянулось нескончаемо долго. Вокруг суетились люди, занятые непонятными приготовлениями. Эвелина предложила было помощь, но получила вежливый непреклонный отказ. Сразу стало понятно — несмотря на спасение Роханы, здесь к ней еще не скоро станут относиться как к равной. Если вообще такое время когда-нибудь наступит.
Эвелина вновь ушла на берег. Эта деревушка все больше и больше напоминала ей родное селение. Только теперь она могла постоять за себя не только словом, но и делом. Впрочем, глупо было обижаться на простых людей. Кто знает, какие лишения им пришлось вынести по вине имперцев.