— Впрочем, ладно, — вдруг натянуто рассмеялся Далион. — Не будем сейчас об этом. Не то время, не то место.
Эвелина могла бы на это ответить, что другого подходящего момента у них, вероятнее всего, не будет. Но вместо этого промолчала. Чего скрывать, она страшилась логичного окончания такого разговора, поскольку понимала, что именно хотел сказать ей мужчина. Понимала — и не представляла, каких слов или действий он ждет от нее. Нельзя сказать, что Далион был неприятен ей. Напротив, рядом с ним она чувствовала себя на удивление спокойно. Будто бывший хозяин в самом деле стоял между ней и остальным миром, защищая и оберегая. Но, с другой стороны, Эвелина никак не могла забыть прозрачных холодных глаз императора, его насмешливо-презрительной улыбки, которая заставляла сердце сначала замирать от ужаса, а потом заходиться в бешеном ритме. Было еще одно обстоятельство. Эвелина опустила голову и с трудом сдержала мучительный стон, когда предательская память вновь вернула ее в ночь инициации. Именно эти воспоминания крепче цепей привязывали девушку к императору.
Да, стоило признаться, что сейчас она ненавидела Дэмиена, ненавидела, но в то же время уважала и безумно скучала по нему. И сама себя презирала за подобные мысли.
И сама себя презирала за подобные мысли.
Далион, словно угадав терзания Эвелины, встал и прошелся по комнате. Гулкое размеренное эхо его шагов разносилось по пустому помещению, и этот звук почему-то на удивление умиротворяюще подействовал на девушку. Она глубоко вздохнула и наконец-то осмелилась прямо взглянуть на мужчину.
— Ты думаешь о нем, — утвердительно произнес он, раздраженно печатая шаг. — Ты постоянно думаешь о нем. Я чувствую это, ощущаю его навязчивое присутствие в твоих мыслях.
Эвелина смущенно пожала плечами, не в силах отрицать очевидного.
— Я была ученицей Дэмиена слишком долго, чтобы с легкостью позабыть о тех временах, — сделала она слабую попытку оправдаться.
— Он убил твоего отца, — жестоко обронил Далион. — И заклеймил тебя, словно породистую кобылу.
— Неужели ты думаешь, что я могла забыть об этом? — гневно фыркнула Эвелина, сморщившись, словно от боли. — Конечно же нет. Я вспоминаю это каждый миг, когда эта ненавистная метка наливается болью. И каждую ночь в кошмарах вижу, что меня насильно возвращают в Рокнар. Не стоит лишний раз бередить эту рану. Да, мне нелегко забыть то, что связывало меня с императором. Но я стараюсь. По живому рву нити, которые нас объединяют. И прошу, не уподобляйся ему. Я и так слишком долго была в полной твоей власти.
— Прости, — растерянно проговорил мужчина, будто не ожидал от Эвелины столь бурной реакции. — Прости, я не хотел тебя обидеть. Просто я не понимаю, почему после всего того, что Дэмиен сделал с тобой, ты все еще продолжаешь по нему грустить.
Эвелина могла бы ему ответить, что сама не понимает этого. Но она предпочла промолчать. Лишь равнодушно звякнули оковы, когда девушка махнула рукой, предлагая не продолжать этой темы.
Больше в тот день они не разговаривали. Лишь изредка кто-нибудь кидал пару ничего не значащих фраз, и вновь тянулось томительное ожидание.
Вечером узникам принесли горячий ужин. Один из охранников поставил перед ними несколько тарелок кушаний, от которых поднимался ароматный дымок, в то время как еще двое караулили дверь. Далион презрительно улыбнулся при виде таких предосторожностей и со злостью принялся уничтожать свою порцию, почти не ощущая вкуса наспех проглатываемой еды.
Когда остатки трапезы убрали, Эвелина подошла к окну, надежно защищенному крепкой решеткой, и задумчиво посмотрела в ночное небо. Стояла на удивление ясная и тихая погода, предвещающая сильные морозы.
«В такую погоду тяжело уходить от погони, — лениво подумала девушка, прислонившись лбом к быстро запотевшему от ее дыхания стеклу. — Отпечатки ног в любом случае останутся. Да и поисковая магия в безветренную погоду работает лучше. В снегопад следы быстро бы замело. Ищи-свищи нас в чистом поле…»
Эвелина осеклась на этом месте. В голове промелькнуло какое-то смутное подобие плана. Безумного, самоубийственного, но вполне осуществимого.
— Далион, — не оборачиваясь, произнесла девушка. Немного помолчала, собираясь с думами, и тихо спросила: — Далион, скажи, мои расчеты ведь верны — полнолуние завтра ночью?
— Да, — отозвался мужчина, еще не вполне понимая, куда клонит его бывшая тень. — Все так. А в чем дело? Неужели боишься, что зверь на этот раз возьмет верх? Не беспокойся, опасности теперь почти нет.
— Если я сама не захочу поддаться перекидышу, — криво усмехнулась Эвелина. В заиндевевшем стекле на миг зеленым хищным и голодным огнем сверкнули ее глаза.
— Что? — Далион сначала не понял, к чему она клонит. Потом, когда смысл ее слов наконец-то дошел до него, он закашлялся и побагровел от негодования.
— Ты, верно, сошла с ума, — угрожающе прошелестел голос гончей в оглушительной тишине. — Решила угробить кучу народа? В облике зверя ты не сможешь себя контролировать. Все твои мысли и желания будут направлены лишь на утоление жажды крови. Конечно, тебя остановят. Но прежде ты убьешь множество невинных людей. И в первую очередь — меня самого. Или именно на это ты и рассчитываешь?