— Это о чем ты говоришь? — прищурился Малышевский.
— А это, Саша, я говорю о том, — спокойно проговорил Больной и сцепил пальцы в замок, — что, вполне вероятно, своей цели боевики достигли и боевую задачу выполнили. А именно — устранили того, за кем и полезли на яхту. Я имею в виду бедную Олесю Владимировну, твою незаменимую помощницу, которая, насколько мне известно, была посвящена во многие твои дела… Может, она знала нечто такое, настолько серьезное, что кому-то могла и не понравиться ее осведомленность?
Повисла тишина.
— Нет, — наконец очень серьезно сказал Малышевский. — Бред получается. Если Олесе Богданчук было что-то известно, то устраивать весь этот балаган с захватом яхты — верх глупости. Тупой голливудский боевик. Устранить Богданчук можно было бы проще, дешевле и, главное, со значительно большей гарантией успеха… И кроме того: нападение было спланировано заранее — ну и как заказчик мог быть уверен, что она не поделилась со мной своими жутко важными сведениями?
— Прошу прощения, Александр Олегович, но… — начал Кривицкий и нервно погладил бинт на руке. — Она могла и не поделиться… Не могла ли она вести какую-то свою игру? В тайне от вас…
— Извините — нет. Во-первых, у нас практически нет общих дел… а во-вторых, если помните, она все время пряталась в боцманской…
— Но ведь зачем-то она оттуда вышла, — не сдавался Кривицкий.
— В любом случае, мы не можем сбрасывать и такую возможность со счетов, — перебил Больной.
— Да ну вас! — Грузин тряхнул ладонью в сторону Больного и Крепыша, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — У тебя, по-моему, паранойя! А «мы» — это кто, кстати? От чьего лица ты говоришь сейчас это «мы»? От своего лица и лица Березы или от всего кружка лондонско-тель-авивских эмигрантов? Или ты и нас в это «мы» зачисляешь?
«Вот оно как, — вяло подумал Мазур.
— У тебя, по-моему, паранойя! А «мы» — это кто, кстати? От чьего лица ты говоришь сейчас это «мы»? От своего лица и лица Березы или от всего кружка лондонско-тель-авивских эмигрантов? Или ты и нас в это «мы» зачисляешь?
«Вот оно как, — вяло подумал Мазур. Он чувствовал себя, точно зритель в кинотеатре на просмотре фильма категории «Б». — Согласья нет даже в тесной кучке соратников. Сложно вам будет тогда заговоры-то плести…»
Иван Сергеевич не успел ответить Кахе Георгиевичу, потому что в разговор, грозящий плавно перейти в словесную стычку, вмешался Малышевский:
— Понятно, никто нам не запрещает подозревать не только всемогущий Кремль, но и друг друга. И я тут главный подозреваемый — поскольку яхта принадлежит мне, значит, мне и сподручнее было организовать все… Однако давайте априорно все же исходить из того, что за нападением стоит третья сила. А факты все расставят по своим местам.
— Правильно говоришь, — хлопнул себя ладонями по коленям Грузин. — Иначе мы только перессоримся и ни к чему не придем. Давайте думать, как строить работу.
— Следствие идет, — сказал Говоров, — лучших своих людей я подключил, информация о ходе расследования регулярно ложится вам на стол… — Он на миг запнулся. — На стол каждого, и ваш, Малышевский, и ваш, Иван Сергеевич. И будет ложиться незамедлительно и без всякого купирования. Да только возможности официального расследования… В общем, вы прекрасно знаете, что это за возможности…
— А главное — уходит время! — зло сказал Кривицкий.
— Я бы даже сказал, что это самое главное, — с недовольным видом добавил Больной. — В общем, за тем я сюда и прибыл, чтобы обеспечить начало нашей совместной работы по проблематике.
— Ох, любишь ты, Иван Сергеевич, казенные формулировки. Проще говори, — бросил Грузин, доставая из кармана довольно затертого вида футляр с позолоченной застежкой.
— Казенные формулировки тем и хороши, что не допускают двоякого толкования, — невозмутимо продолжал Больной. — Итак, что мы имеем… Большинство из тех, кто напал на яхту, были чеченской национальности, это установленный факт. Как они на яхту проникли — это другой вопрос, пусть им занимается Говоров. Но вот то обстоятельство, что это были именно чеченцы, отчасти облегчает нам задачу. Чеченцы — это особый, довольно замкнутый мир, живущий по своим законам, и, в сущности, очень небольшой, где все друг про друга знают, хоть и разбросаны по всему свету. Родственные связи, долги и обязательства друг перед другом, кровная вражда. Где бы ни оказался чеченец, он не может совершенно оторваться от своего тейпа, не получится у него это…
— Да все понятно, — поморщился Малышевский. — Ты и Береза еще с первой войны делали хар-роший гешефт с чеченцами. Если я ничего не путаю, как раз твой Березовский в девяносто шестом и насоветовал царю Бориске штурмовать Грозный. Конечно, у него должны были сохраниться старые связи…
— Давайте не будем затрагивать темы, не имеющие прямого касательства к нашим проблемам, — с каменным лицом произнес Больной. — Это не продуктивно, зато уведет в сторону от дела. Итак, мы обеспечим встречу с… очень компетентным в чеченских делах человеком.
— Мы считаем, его консультация поможет делу, — сказал Кривицкий. — Мы думаем, он сможет внести кое-какую ясность насчет того, кто из чеченов причастен к этой истории.