— Подписка о неразглашении, — подсказал Мазур.
— Вот именно, — кивнул он. — Это как точка возврата. Знаете такой термин?
— Естественно, — позволил себе чуть усмехнуться Мазур.
— Существует некий рубеж: пока ты его не перешагнул, еще есть время на разворот, еще можно вернуться, — все же позволил себе объяснить суть вопроса Малышевский. — Перешагнул — и уже разворачиваться поздно. Можно даже не кричать: ах, я ошибся стороной, думал, тут хорошо, простите-извините, перебегаю обратно… Не поймут, не войдут в положение и не простят. Я не стану вас запугивать, но хочу, чтобы вы накрепко уяснили одно: либо мы прямо сейчас прощаемся навеки, либо вы присоединяетесь к нам. И тогда пути назад уже не будет. Слишком многое поставлено на карту. Впрочем, что я вам говорю, разве в вашем… ведомстве все обстояло не точно так же?
— Очень похоже обстояло. Не сочтите за бахвальство, но за всю историю нашего, как вы изволили выразиться, ведомства не случилось ни одного перебежчика на другую сторону.
— Ох, завидую я вашему ведомству, — улыбнулся олигарх. — У нас, увы, бегают туда-сюда только так…
Глава четырнадцатая
РАССТАНОВКА СИЛ
Мазур потушил в пепельнице докуренную сигарету, без спроса взял с полки бутылку виски и толстостенный бокал, нацедил себе немного — ведь сказано было, что можно по-простецки, то бишь не чинясь и без этикета.
— У нас, увы, бегают туда-сюда только так…
Глава четырнадцатая
РАССТАНОВКА СИЛ
Мазур потушил в пепельнице докуренную сигарету, без спроса взял с полки бутылку виски и толстостенный бокал, нацедил себе немного — ведь сказано было, что можно по-простецки, то бишь не чинясь и без этикета.
— Как я сказал, вы можете уйти прямо сейчас, пока не сказано ничего лишнего, — продолжал Малышевский, пытливо глядя на Мазура. — Признаться, мне будет жаль потерять такого специалиста, да еще и с принципами. Это редкость в наши дни, уж поверьте… Но тут ничего не поделаешь — насильно мил не будешь. Прежде чем вы дадите окончательный ответ, скажу вам всего лишь три вещи. Во-первых, вы отлично поработали на яхте, ваш труд будет оплачен в любом случае. И в любой удобной для вас форме. Кэшем, картой или переводом денег на банковский счет. Во-вторых, не уточняя раньше времени деталей, скажу, что хочу предложить вам место рядом с собой. На мой взгляд, это ничуть не зазорно для вас и вполне соответствует вашему званию. Конечно, вам придется заниматься главным образом делами сухопутными, однако мой скромный личный флот, обещаю, будет находиться в вашем полном распоряжении… И третье. Человек должен видеть перед собой перспективу, а не потолок, в который он может уткнуться раз и навсегда. Перспективу я вам обещаю. Возможно, вы человек не амбициозный. Ваше возможное будущее положение не является последней ступенькой, все зависит от качества выполнения работы. Опять же, не вдаваясь в детали… Вот и все, что я хотел сказать. А теперь — остаетесь или мы с вами прощаемся?
Что-то подсказывало Мазуру, что Малышевский нервничает.
«Нужен ему такой человек как я, очень нужен позарез», — вдруг понял Мазур. И медленно произнес:
— Похоже, я сделал свой выбор еще раньше. Поэтому и ушел в отставку. Но двум господам служить не умею.
— И трудно вообще не служить, не так ли? — сказал Малышевский, и в его голосе определенно чувствовалось облегчение.
— Так, — кивнул Мазур. — Когда больше четверти века привыкаешь быть частью общего, высокопарно выражаясь, привыкаешь ежеминутно нести боевую вахту… Из меня, знаете ли, старательно делали машину, вбивали определенные рефлексы. И некоторые из них вбили, подозреваю, навсегда.
— Ваши слова следует понимать как согласие?
— Да.
«А определенно гражданин буржуин опасался моего отказа, — подумал Мазур. — Дело понятное. Холуев вокруг много, даже лепшие и первшие помощники, топ-менеджеры с запредельной зарплатой, — те же холуи, которые, ежели вдруг запахнет жареным, сдернут, только их и видели. Или их элементарно перекупят, посулив вдвое или втрое, а также для верности пошептав на ушко: мол, твой нынешний хозяин спекся, ни сегодня-завтра его уберут с доски. И глядь — а менеджер уже собрал чемодан и чапает подальше от хозяина. Нашему же олигарху нужен… самурай. Да, вот самое точное определение. Верный сюзерену самурай, который останется рядом с господином несмотря ни на что, даже когда вокруг будут рваться бомбы и от этого особняка и прочего богатства не останется камня на камне. Потому что понятие чести и потому что — не изменять слову. Я откажусь, где ему еще искать такого? Таких уже не делают. Новое поколение проходит совсем другую школу… С пеленок им вбивается в головушки прагматический интерес. Если только кто из старых где завалялся… Может, и завалялся. Не последний же я из могикан, в конце-то концов. Да только пока Малышевский станет искать такого с той же дотошностью — ко всем раздачам опоздает.
Да только пока Малышевский станет искать такого с той же дотошностью — ко всем раздачам опоздает. Время для него — это не просто деньги. Время — это только победа или только поражение».
— О чем задумались, Кирилл Степанович? — спросил олигарх.