Мазур продиктовал номер.
Семен потыкал толстыми пальцами в кнопки, приложил к уху, а потом недоуменно посмотрел на телефон.
— Че за херня…
— Ладно, не стоит, — Мазур, подхватив под локоть Олесю, отошел. Оглянулся на миг — Семен продолжать тупо нажимать кнопки.
— Что случилось? — напряжение Мазура передалось и Олесе.
— Ничего, все нормально, — Мазур увлекал ее за собой, на нижнюю палубу, сторожко смотря по сторонам.
Не нравились ему такие сюрпризы, ох не нравились! Походя он отметил, что давешний кораблик уже близко, кабельтовых в двух, и антенн у него многовато для МРС [8] . Нет точно, такие антенны у нас применяют… да это ж комплекс РЭБ [9] , натурально! И очертания, судя по корпусу и надстройкам, и остальному… ну точно, наш, родимый «Шершень», по натовской классификации — Observation Island.
Так. И что это означает?
И тут один из бодигардов, доселе примеченный разве что наметанным глазом адмирала, подломился в коленях и, как марионетка с обрезанными нитями, осел на палубу. И никто не обернулся, никто ничего не заметил, столь бесшумно и гладко сработала рука невидимого косаря.
Заметила разве что Олеська, которая проследила за взглядом Мазура, — заметила и раскрыла рот, но крик был задавлен на корню его ладонью.
— Тихо, — шепнул он ей в ухо. — Только тихо…
И тут же разом погасло все освещение, все гирлянды, вся иллюминация!
Раздались недовольные выкрики пока еще ничего не понимающих гостей, и в этой какофонии Мазур не услышал — скорее почувствовал несколько приглушенных хлопков… и отчего-то ничуть не сомневался, что количество телохранителей уменьшилось еще на несколько единиц.
А Мазура лихорадочно теребила за рукав Олеся, словно он электрик и должен немедля поменять внезапно перегоревшие пробки. Не отцепляя ее настойчивых пальцев от своего локтя, Мазур, придав спутнице заметное ускорение, направил ее прямой наводкой в ближайшую каюту. Упаковался вослед за ней грамотно, быстро и тихо, но без всяких этих шпионских кульбитов и тройных сальто в воздухе. Задраил дверь. Огляделся…
Назвать помещение каютой он, видимо, поторопился.
А предприимчивая Олеся уже колупала ногтями кнопки стационарного телефона:
— Местная-то связь работает!
Мазур выхватил трубку, посмотрел на дисплей, на котором высвечивались набранные цифры. Ноль, ноль. Яростно прошипел:
— Ты что, в «ноль-ноль-пять» звонить собралась?! В службу сервиса?!
— А ты что предлагаешь?!
— Говорит Исламский Революционный Фронт! — комментарием к их перепалке раздалось внезапно из всех корабельных динамиков. — Корабль заминирован! Команда разоружена и арестована! Повинуйтесь приказам, и вам не причинят вреда. Неповиновение будет караться. Вопросы — расстрел! Разговоры — расстрел! Всем лечь на пол! Без резких движений! Требования вашим правительствам уже предъявлены. Молитесь, чтобы ваши чиновники освободили наших соотечественников из тюрем Израиля и его пособников! В случае невыполнения требований, корабль будет взорван… Attention ladies and gentlemen. Listen to Islamic Revolution Front…
Спич повторился по-английски.
И за стенами каюты начался ад. Забегали, заголосили, женщины завизжали, раздалось несколько смягченных глушителями выстрелов, команды на гортанном языке… Что-то тяжело плюхнулось в воду.
Глава одиннадцатая
В ПРИЦЕЛЕ — «РУСАЛКА»
В Черном море — исламские террористы?! Бред, ну просто бред. Худший вариант дешевого американского боевичка…
Радовало одно — признаков невроза Олеся пока не проявляла. Или держится хорошо, или пока не поняла всей серьезности…
Оказалось второе:
— Это розыгрыш такой, да, Кирилл? — спросила она, кривя губы в попытке улыбнуться. Губы дрожали. — Понарошку? Праздник все-таки…
— А у вас на понарошных розыгрышах всегда убивают всамделишно? — Мазур вспомнил мастерски снятого охранника, явно не обрадованного своей ролью.
Спорить с таким аргументом оказалось сложно. Но поддаваться натиску реальности она не собиралась:
— А что тогда, действительно захват?.. Да ну, быть того не может. Террористы! Откуда? С неба свалились?
— Я так понимаю, что экипаж нанят?
— Нет, блин, куплен в рабство!
— А безопасность кто координирует?
— Одна дочерняя фирма. Проверенные люди.
— Вот и проверили. На своей шкуре.
— Ты хочешь сказать, что…
— Пока не говорю и даже не намекаю, — отрезал Мазур.
— Лучше скажи, что нам теперь делать.
Мазур не ответил: во время их содержательной беседы он быстро разоблачался. Одежда вмиг стала тесной. Полетел на пол ослепительно белый смокинг, превратился в продолжение лунного пятна, ложившегося из иллюминатора тесной боцманской каюты-батальерки, в которой они оказались.
Полетел на пол ослепительно белый смокинг, превратился в продолжение лунного пятна, ложившегося из иллюминатора тесной боцманской каюты-батальерки, в которой они оказались. За смокингом последователи прочие атрибуты светского джентльмена — бабочка, модерновые пижонские туфли на жесткой подошве… Когда еще вотчина рачительного боцмана видела так нещадно попираемую роскошь?
И где, кстати, сам боцман?..
Олеся, забившись в угол рундучной, потемневшими от накатившего страха глазами следила за всеми эволюциями Мазура.