— Пожалуйста , — с непривычной мольбой в голосе попросил Альк, — помоги мне.
— Но ты точно ему ничего не сделаешь?!
— Ничего непоправимого.
— Я прослежу, — заверил подругу Жар. — В конце концов, это всего лишь крыса!
— Пока , — ощерился Альк и, быстро перебирая лапками, вернулся к Рыске под платье.
* * *
Тетя Нилуня была как свежий мед: на кончике ложечки восхитителен, но от выпитого залпом стакана все кишки слипнутся. Поэтому наставник Берек предпочитал принимать ее в небольших дозах, неизменно отказываясь от ночлега. Сегодня же тетушка оказалась особенно невыносима: ее любимый внучек, которого путник втайне терпеть не мог, отчудил такое, что по Пристаням еще год анекдоты ходить будут. Нилуня рыдала, сморкалась в платок и плечо племянника, и даже пирожки у нее — невероятно! — подгорели. Берек расплывчато пообещал что-нибудь сделать (может, даже и сделает), но сейчас думать об этом не хотелось. Тетушка была лишь поводом вырваться из тесных стен Пристани, отдохнуть от глупости учеников и склочности коллег. Путник нарочно растягивал удовольствие, позволяя нетопырю плестись шагом. До темноты как раз довезет до придорожной кормильни с лучшей варенухой в округе.
А еще Берека преследовало предвкушение чего-то приятного, забавного и полезного. «Кошель на дороге найду?» — от нечего делать начал гадать он. Близко, но не то. «Или встречу прекрасную девушку?» Еще теплее…
Нетопырь всхрапнул и прижался к обочине. Задумавшийся путник поднял голову и, вздрогнув, выронил недоеденный пирожок, щедро умащенный тетушкиными слезами: навстречу ему шли две закутанные в дешевые холщовые плащи фигуры. На головах у них красовались холщовые же торбы со свисающими до поясов лямками. В криво прорезанных дырках дико посверкивали глаза.
Жертва и похитители в звенящей тишине поравнялись и… разошлись, неотрывно таращась друг на друга. Путник чуть с нетопыря не свалился, выворачивая шею им вслед. Пройдя еще шагов тридцать, странные типы неожиданно подскочили и опрометью кинулись в придорожные кусты, хрустя ветками. Один — кажется, женщина — тоненько подвывал на бегу, размахивая арбалетом, как сковородкой. Берек натянул поводья. Что за бред?!
* * *
Жар катался по земле, зажимая рот руками, чтобы не хохотать на весь лес.
— Бесстрашные разбойники , — безжалостно комментировал Альк, сидящий на сорванной Рыской торбе. — Гроза дорог и путников! Вы бы с ним хоть поздоровались, что ли. Хорошего пути пожелали.
Рыска чуть не плакала от стыда. Это у нее внезапно сдали нервы, заставив броситься наутек и сдернуть за собой друга. Жар тоже оплошал: так и не отважился заступить путнику дорогу и наставить спрятанный под плащом арбалет.
— Но как он на нас смотрел! — наконец смог выдавить вор, цветом лица почти сравнявшийся с закатным небом. — Честное слово, мне за такой спектакль и сребра не жалко!
— И что нам теперь, догонять его? — жалобно спросила Рыска.
Вся подготовка, все шесть лучин ожидания насмарку! Как Альк и предсказывал, путник появился на старом тракте вечером, когда основная часть купцов и путешественников давно проехала, — в дорогу пускались обычно с утра, на крайняк после обеда. Ни свидетелей не было, ни помех, а она так опозорилась!
— Бесполезно. На коровах за нетопырем не угнаться . — Крыс сосредоточенно о чем-то размышлял. — И врасплох его уже не застать.
Жар осторожно вытащил из арбалета болт и спустил курок. Тетива сухо, разочарованно щелкнула. Рыскин разрядился еще на бегу, от тряски. Куда ушла стрела, беглецы даже не заметили.
— А если другого подкараулить? Или тебе именно этот нужен?
— Рыска, ты что-нибудь чувствуешь?
— Хорош издеваться, — шмыгнула носом девушка. — Да, мне очень стыдно! Доволен?
— А страшно?
— Чего? — растерялась Рыска. — А должно?
— Не знаю. Это — то мне и не нравится. Подойди поближе.
Девушка присела на корточки возле торбы, протянула руку. Альк подался вперед, едва коснувшись ее усами, — и Рыска вскрикнула, словно ожегшись, а в живот хлынула знакомая леденящая волна дурного предчувствия.
Чем оно вызвано, долго гадать не пришлось. Кусты негрозно зашуршали, и на полянку выбрался путник.
— Ага, — бегло осмотревшись, сказал он, и по худощавому лицу растеклось мрачное удовлетворение. — Кого я вижу!
Крыс зашипел. Поток исходящей от него ненависти был так силен, что даже в слова не оформился.
Рыска вскочила. Путник перевел взгляд на нее, и девушке почудилось, будто ее рассматривает стрекоза: сотни мелких-мелких отражений в глазах-сотах, каждое из которых неуловимо отличается друг от друга. Хотя глаза у мужчины были совершенно нормальные, карие.
— Ты не путница, — задумчиво заключил он. — Просто видунья. Шальная, необученная… глупая. Где ты взяла крысу?
— Нашла. — Рыска попятилась, почуяв, как от путника волной расползается и крепчает злой холод. Жар, напротив, выступил вперед, загораживая подругу и отчаянно жалея, что успел разрядить арбалет.
— Нашла… вот так просто шла-шла и на дорожке нашла?
— На полянке. Нетопыря волки задрали, ну я и… — неловко пояснила девушка.
— А что это был за спектакль с торбами?
— Мы, — Рыска снова зарделась, — хотели вас… привлечь ваше внимание.