— Накинь корове на спину какую-нибудь тряпку, чтоб обоим удобно было, и влезай. Она у тебя вроде смирная, хлопнешь по крупу, и пойдет.
— А если понесет? С тряпки я вмиг свалюсь!
— С седла ты свалишься через щепку, и, поверь, это будет не лучшая щепка в твоей жизни.
Вообще-то девушка давно хотела прокатиться на Милке, но не решалась. Праздновать же труса перед крысой стало стыдно. В конце концов, это ее корова! И Рыска взрослый самостоятельный человек, вот!
* * *
Сидеть на подвенечном платье было неудобно и душевно, и телесно. Но изредка, чтобы дать передышку ногам, вполне терпимо.
Крыс расслабленно лежал в Рыскином подоле, растопырив лапы и вцепившись в ткань тонкими прозрачными когтями. Только хвостом изредка шевелил. Девушка долго набиралась духу, чтобы его потрогать. Ух ты, тепленький! И шершавый, даже немного бархатистый — возле костра Рыска этого разобрать не успела. А с детства была уверена, что холодный и скользкий, как червяк…
Альк недовольно ерошил загривок, но, помня об уговоре, молчал. Рассматривал округу, изредка приподнимая трясущуюся морду и почти сразу же роняя ее обратно.
— Ты, часом, не больной? — подозрительно спросила девушка.
— Не бойся, не заразишься, — буркнул крыс.
— Я за тебя беспокоюсь!
— Тогда отвези меня в Шахты. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать.
— Сначала мне все равно нужно в город. — Рыска слишком поздно поняла, что это прозвучало как согласие. Крыс оживился, зашевелил усами:
— Зачем?
— Найти одного человека.
— Кого?
— Ты его все равно не знаешь.
— Голытьба какая-то?
— Почему? — обиделась за друга Рыска. — Очень даже приличный парень!
— Ах па-а-арень? Ясно. Небось пузо тебе надул, а родители выгнали?
— Нет у меня никакого пуза! — Девушка оскорбленно втянула и без того плоский живот. — И родителям нет до меня никакого дела. А Жар — мой лучший друг, вот! Я к нему в гости еду.
— Жар? Не слыхал. А где он живет?
— Не знаю, — смутилась девушка. — Мы вообще-то давно не виделись…
— А раньше где жил? На какой хоть улице?
— Со мной, на хуторе.
Крыс презрительно фыркнул:
— И как же ты собираешься его искать?
— Ну… похожу, у людей поспрашиваю…
Альк коротко, обидно хохотнул:
— Девка, ты хоть знаешь, сколько в городе человек?
— Тысяча? — неуверенно предположила Рыска.
Крыс презрительно фыркнул:
— И как же ты собираешься его искать?
— Ну… похожу, у людей поспрашиваю…
Альк коротко, обидно хохотнул:
— Девка, ты хоть знаешь, сколько в городе человек?
— Тысяча? — неуверенно предположила Рыска.
— А десять тысяч не хочешь?
— Ох… — Девушка была потрясена. Для нее и пятьдесят весчан у молельни были огромной толпой, пока со всеми поздороваешься — две лучины пройдет. — И как они там помещаются?
— На головах друг у друга сидят.
— Правда?! А тем, кто снизу, не тяжело?
— О Хольга, кого ты мне ниспослала! — Крыс устало прикрыл глаза. — Ладно. Поехали в город, дурында. Корову только разверни.
— Зачем?
— Он в другой стороне.
— Не может быть! — ахнула Рыска. — Я же с дороги не сходила! Значит, должна была приехать или в город, или на хутор!
— Можно подумать, это единственная дорога в стране.
— А на нашем хуторе — да! — Девушка тут же поняла, какую глупость сморозила. Конечно, весок в округе много, и от каждой пуповиной тянется тропа. — Раньше сказать не мог?
— Раньше мне это было невыгодно.
— Ты что, вправду хотел умереть? — дрогнувшим голосом спросила Рыска.
— А ты бы хотела так жить? — Альк свернулся клубком, его снова начало знобить.
Девушка неуверенно протянула ладонь, отдернула, снова протянула и все-таки осторожно прикрыла жесткую всклокоченную шерсть. Сначала было противно, потом вроде отпустило.
— Убери лапу, — проворчал крыс, не открывая глаз. Но Рыска замешкалась, а повторять он не стал.
ГЛАВА 13
В городах крысы кишат неисчислимыми полчищами, вырастая намного крупнее и злее Бесковых собратьев.
Там же
Цыка и чернобородый Мих доехали почти до города, но беглянка как сквозь землю провалилась. Не видели ее ни в Вилках, ни в Рыбалкине, хотя скучающих на лавочках бабок в обеих весках было полно.
Ничего не попишешь, пришлось разворачивать коров. В городе девчонку неделю можно искать (если она вообще там!), а Сурок разрешения на такую задержку не давал, на хуторе работы невпроворот. Да и денег на житье с собой не брали.
— И куда ее понесло? — недоумевал Цыка. — Неужели в обратную сторону, к болотам?
— Может, просто не догнали, — без большой уверенности предположил Мих. — Если она еще посреди ночи вышла…
— Так она вышла, а мы выехали! И коров Сурок лучших дал! Не, если б она в эту сторону пошла, настигли б.
— Это ж ты кричал: «В город, в город!», — не без ехидства напомнил чернобородый. — По уму надо было в обе стороны ловцов послать.
— Где ж твой ум до сих пор был? — разозлился Цыка. — Взял бы да сказал это Сурку.
— А мне без разницы, найдем мы ее или нет, — безмятежно признался Мих. — Убежала — значит, припекло. Чего человека неволить?
— Зато мне есть разница! — Возвращаться с пустыми руками было боязно и стыдно: бахвалился же, что еще до вечера девчонку привезет. И, как на грех, скоро им с Фессей расчет брать; как бы обозленный Сурок не удержал часть платы.
И, как на грех, скоро им с Фессей расчет брать; как бы обозленный Сурок не удержал часть платы. И налог этот еще…
— Слышь, Мих, а вдруг савряне и впрямь войну мутят?