— Но что-то же он со мной сделал, — уже не так уверенно возразила девочка.
— За руку подержал, покуда бредил перед смертью.
— А сила откуда?
— А она у тебя точно есть? Люди иногда падают. А бешеные лисы — дохнут.
— Но я что-то почувствовала! И кровь — как тогда, в Старом Доме…
— После драки у тебя с носом все в порядке было.
Рыска совсем растерялась:
— Точно… Думаешь, мне этот ворот просто от страха почудился?
— Давай проверим, — с готовностью предложил друг.
— Как?!
— Помнишь, что говорят о неудачниках? «Сыграл с путником в наперстки».
— Жар пошарил ладонью по полу и наткнулся на фасолинку, маленькую и поцарапанную: наверное, крыса вылущила и волокла в гнездо, да что-то ее спугнуло. Мальчик показушно потряс зерно в соединенных горстях, сжал их в кулаки и спрятал за спину. — В какой руке?
— В левой, — быстро сказала девочка.
— Угадала, — удивленно хмыкнул Жар. — А ну-ка давай еще раз!
У Рыски снова начали дрожать губы.
— В правой, — обреченно выдохнула она, сколько можно затянув с ответом.
Жар долго, непонятно глядел на подружку, уже такую бледную, что еще чуть-чуть — и в темноте засветится, потом широко ухмыльнулся и показал ладони:
— Не-е, в левой. А теперь?
— Теперь опять в левой.
— Не-а, в правой. Эх ты, путница-путаница! — Мальчишка отвесил подруге легонький щелбан. — Не то что из трех наперстков — из двух кулаков выбрать не сумела! Какие тебе дороги судьбы, если ты даже мимо осы на полу проползти не можешь, непременно наступишь… О! Чуть не забыл!
— Ты куда? — встрепенулась девочка.
— Щас!
Зашуршал мусор, заскрипели лестничные ступеньки. Потом внизу что-то брякнуло: не иначе друг впотьмах свернул одну из кринок.
Рыска, не выдержав, тоже подползла к проему.
— Иди сюда, — как раз окликнул Жар сдавленным голосом. — Помоги втащить!
Девочка свесилась в темноту, нащупала что-то холодное и шершавое, вцепилась, что есть сил потянула, и на чердачный пол встал большущий… горшок.
— Зачем он тебе?
— Сейчас узнаешь. — Жар посидел на верхней ступеньке, переводя дух, а потом решительно поволок добычу на середину чердака. — Принеси-ка пару досок, там вдоль стенки лежали.
Когда Рыска вернулась, друг успел поднять горшок, надеть на гнездо и плотно прижать горловиной к балке.
— Подпирай скорей! — прохрипел он, еле удерживая груз руками и плечом.
Девочка торопливо подставила доски под горшок — наискосок, шалашиком. Жар помог заклинить их посильнее, осторожно подергал — вроде крепко стоит.
Рыска боязливо прислушалась к нарастающему тревожному гулу изнутри.
— Пожужжат-пожужжат и издохнут, — заверил ее Жар. — Тогда спокойненько снимем и выкинем.
За установкой горшка девочка немного утешилась, но стоило детям забраться под покрывала, как она снова начала ворочаться и вздыхать.
— Расскажи мне еще что-нибудь, — попросил мальчик, отвлекая ее от тревожных мыслей.
— О чем? — удивилась Рыска.
— А все равно. О себе. О родителях.
— Не хочу. — Девочка натянула одеяло до ушей, но друг не отставал:
— Тогда просто байку. Только, чур, веселую!
— Ну-у-у… — задумалась Рыска. — Хочешь, расскажу, как дядька Хвель огурцы сажал?
— Конечно!
— Ладно, слушай, — немного оживилась девочка, поворачиваясь к другу. — Живет у нас в веске один мужик, ленивый-преленивый…
* * *
Рыска давно спала, а Жар, приподнявшись на локте, все глядел на подружку, задумчиво катая в пальцах фасолину.
Хорошо, что на чердаке было темно и девочка не заметила, что последних два раза мальчик перекладывал семя из руки в руку.
ГЛАВА 5
Даже одна крыса — сущее бедствие для амбара: что не сожрет, то перепортит.
Там же
Утро выдалось раннее, ясное, и Рыска проснулась до стука в потолок. Немножко полежала, прикидывая, долго ли еще до побудки, но потом сообразила, что Жара рядом нет. Девочка села, потянулась. Подпертый досками горшок стоял на месте и так злобно гудел, будто в нем варилось колдовское зелье.
Рыска выглянула из окошка, сонно щурясь на затянутый утренним туманом огород и пытаясь разобрать, кто из дворовых псов бродит по клубничной грядке — Репейка или ее сын Брех, уже переросший старую суку на голову, но такой бестолковый, словно этой самой головы у него вообще не было. На ночь собак спускали с цепей, и пес вечно норовил перемахнуть через забор и порыться в кротовьих кучах среди грядок. После чего кучи от грядок уже не отличались, а кроты и женка были очень недовольны.
Рыска призывно свистнула, надеясь, что Брех струхнет и вернется в будку. Тот действительно так и взвился… на задние лапы. Замотал головой, заполошно осматриваясь. Жар! Он-то там что делает? Проще Сашия из бездорожья вызвать, чем этого лентяя на прополку загнать, да еще в такую рань.
Мальчик заметил подругу, сердито погрозил ей, но из огорода все равно вылез. Прокрался вдоль стеночки к двери, воровато придерживая завернутую на животе рубашку.
— Ты что, Муха же нас убьет! — ужаснулась Рыска, когда Жар торжественно высыпая добычу на покрывало. Женка каждый вечер пересчитывала спелые ягоды и грозно обещала, что, если с утра будет хоть на одну меньше, — порки не миновать.
— Так ведь про белые она ничего не говорила, — рассудительно заметил воришка. — А они тоже вкусные, сла-а-аденькие…