— Дря-а-ань… — отчаянно простонала тварь. — Паскудная девка…
— Сам ты паскудный! — Рыска закатила крыса обратно в гнездо. Руки здорово тряслись. Пламени в костре уже не было, только раскаленные угли. Испекся бы на них, как картошка, медленно и мучительно.
Пленник больше не пытался дергаться, лежал и тяжело дышал, посвистывая окровавленным носом. Несмотря на боль в опухшем за ночь пальце, разозлиться на него толком не удавалось.
— На, — девушка отщипнула кусочек сыра и кинула крысу под нос, — не дуйся.
Тот оскалился, не прикасаясь к подачке.
— Так и будешь голодать?
Тварь с трудом перевернулась на другой бок, спиной к Рыске.
Девушка поела сама и собралась, все еще переживая страшный сон. Залила костер, хотела снова выломать рогатинки, но осознала, что терять нечего — палец уже укушен. Улучив момент, Рыска цапнула крыса за кончик хвоста и забросила в торбу; тварь только коротко матюгнулась.
Улучив момент, Рыска цапнула крыса за кончик хвоста и забросила в торбу; тварь только коротко матюгнулась.
Сегодня дорога была куда оживленнее. Чуть ли не раз в лучину Рыску обгоняли или разминались с ней телеги и всадники, один раз даже карета с задернутыми окнами проехала. День Бабы миновал, и люди с облегчением вернулись к работе.
Встречные вели себя по-разному — некоторые словно не замечали девушку с коровой, один расфуфыренный молодец на черной как смоль корове даже махнул на Рыску плеткой, чтобы резвей убиралась с дороги. Другие, особенно пожилые дядьки-возницы, пытались познакомиться и поболтать, но скупые неохотные ответы быстро их остужали. Вообще-то Рыска была не прочь скрасить дорогу, а то и напроситься на телегу, однако после случая в веске связываться с чужаками боялась.
Крыс тоже вел себя подозрительно тихо, и последние две лучины девушка смотрела почти исключительно на неподвижную торбу.
— Эй, Рыжик, ты еще живой? — Рыска, не выдержав, оттянула краешек и заглянула внутрь. Лежащий на боку крыс с отвращением разлепил глаз:
— Не называй меня Рыжиком.
— А как?
— Никак.
— Но должна же я к тебе как-то обращаться!
— Обращайся без имени.
— Мне так неудобно.
— Ну надо же. За хвост ей меня поднимать удобно, а хамить — нет. — В мысленном голосе отчетливо послышался сарказм.
— Ты кусайся побольше, еще не за такое подниму.
Пленник вяло ощерился. Если уж девушке дорога казалась скучной, то болтающемуся в торбе крысу и подавно. Разругаться до гордого молчания обоим не хотелось.
— Может, у тебя уже есть имя? — зашла Рыска с другой стороны.
— Может.
— А какое?
— Не твое дело. Придумай другое.
— Я и придумала!
— Собачью кличку.
— А ты хотел крысиную?
— Нет!
— Придумай тогда сам, если для тебя это так важно. Надо же, — проворчала Рыска, — обычная крыса, а гонору как у путника.
— Я не крыса.
— А кто? — изумилась девушка. — Белка облысевшая?
— Человек. Заколдованный.
Рыска фыркнула. Нашел дурочку!
— Колдовство только в сказках бывают.
— А говорящие крысы?
Девушка задумалась, и ей стало очень не по себе. А вдруг не врет? Про путников такие байки ходят… Правда, некоторые из них Рыска сама сочинила, а большую часть остальных — такие же сказочники-словоплеты. Но ведь в любой сказке есть крупица правды!
— Ты-то сама кто такая? — неожиданно заинтересовался крыс.
— Ну… — Рыска не сразу придумала, что ответить. Ну весчанка семнадцати лет, но это и так понятно. — Батрачка. Бывшая. Вот, забрала свою оплату и в город иду.
— Сама забрала? — Тварь оказалась проницательнее иных людей. Неужели и вправду — человек?
— Не твое дело, — насупилась Рыска. — И вообще, я ее просто одолжила. Вот сменяю тебя на корову, а эту…
— Меня — на корову?!
— Ага. Ну хотя бы на теленка, — поправилась девушка. Пусть не думает, что она какая-то жадина!
В ответ Рыске так ударило в виски смехом, что уши зачесались.
— Дура, я стою гораздо больше коровы! Ты даже не представляешь, насколько. Некоторые путники отдали бы все свое состояние, чтоб завладеть новой «свечой». Но ты не получишь и телячьего хвоста.
— Это еще почему? — насторожилась девушка.
Крыс не ответил. Повозился, попыхтел и совсем другим, вкрадчивым и приторным, «голосом» начал:
— Слушай, девка, давай заключим сделку. Ты отвезешь меня куда скажу, а я тебе дам денег. Много.
— Сколько? — вырвалось у Рыски исключительно от неожиданности. За шальными деньгами она никогда не гналась, а мечты Жара о валящемся с неба богатстве ее вообще пугали: отец, хоть и не настоящий, сумел заразить девушку боязнью авантюр.
— На корову хватит. Даже па десять коров.
— А где ты их возьмешь?
— Покажу, где клад зарыт.
— Пра-а-авда? А ты знаешь?
— Вот дура! — не сдержался крыс — Не знал бы — не предлагал!
Рыска задумалась уже всерьез. Идти в Пристань, честно признаться, она очень боялась. И вовсе не была уверена, что путник, забрав крысу, не ограничится покровительственным «спасибо, детка».
— Достань меня отсюда! — тем временем потребовал крыс — Давай поговорим глаза в глаза, как деловые люди.
— Люди?
— Увы, в моем положении снизойдешь и к бабе. Ну?
— Чтоб ты опять меня укусил? — Рыска покосилась на торбу и робко призналась: — И вообще, я тебя боюсь.