Но не успела Рыска уютно закутаться в покрывало, как в сенях послышалась какая-то возня, приглушенные голоса, а потом робкий стук в кухонную дверь.
— Кто там еще?! — мученически простонала девушка.
— Рысочка, — смущенно зашептала щелка дедковым голосом, — выйди на пару щепочек.
— Зачем?!
— Да к тебе тут… просительница. — Дедок мялся, как под дверью нужника, пытаясь потактичнее намекнуть, что ему ну очень приперло.
«Очередная бабка с больной козой, — с досадой подумала девушка. — Сдохнет, если не лечить, или обойдется? На скотского лекаря пять медек жалко, а видунье и черствого бублика хватит».
— Да! — сердито сказала Рыска.
— Чего — да? — растерялся дедок, решив, что не расслышал.
— Ответ на ее вопрос! — Девушка отвернулась и натянула покрывало на голову.
Увы, покой длился недолго.
— Рысонька! — Теперь голос у дедка был жалобный и как будто даже испуганный. — Ты б это… хоть вопрос узнала.
— Да выйди ты уже! — зашипела разбуженная Фесся.
— Ну их к Сашию, я тоже спать хочу!
— Вот выйди и прогони, чтоб не мешали, а то ж не отстанут!
Деваться было некуда. Рыска сползла с печи, ощущая каждую натруженную жилку. Откинула щеколду, выскользнула в приотворенную дверь, чтобы не выстуживать кухню, — и испуганно вжалась лопатками в стену.
В сенях за дедковой спиной стояла мама. Толстая самодельная свеча, прилепленная к крышке корыта, давала больше теней, чем света, словно в нехорошем, муторном сне.
— Здравствуйте, — глупо ляпнула Рыска, позволив себя обнять, но сама так и оставшись стоять столбом. Мать, почувствовав это, тоже вскоре разжала руки.
— Вот, пришла узнать, как ты тут, — льстиво зачастила она. Глаза были знакомые, а взгляд чужой, настороженный, словно мать ее побаивалась. — Давно не виделись, соскучилась по своей кровиночке.
Гляди, пирожков тебе принесла, картофельных.
Пирожки уже сами о себе заявили, на все сени. Но после целого дня готовки их запах вызвал у Рыски лишь дурноту.
— Ага. — Неестественность беседы отбивала всякое желание ее поддерживать.
— Что тут у вас, на хуторе, слышно? — Мать покрутила головой, словно надеясь обнаружить в сумраке сеней занятную новость.
Девушка неопределенно пожала плечами. Ну, Ласточка вчера двух телят родила, один черный, а другой белый, весь хутор сбежался посмотреть. Только вряд ли матери это будет интересно. Она и Ласточку-то никогда не видела, не поймет, в чем шутка.
— А к нам сегодня сборщик налогов приезжал, — Сменив тему, мать стала куда искреннее. — Всю веску переполошил, не знаем, что и думать!
Рыска молча смотрела на нее. Восемь лет не приходила, а тут вот — пришла. Заботливая. Небось долго решали, кого среди ночи на хутор отправить, чтобы Сурок собак не спустил. А тут матушка по любимой дочурке соскучилась, святое дело!
— Насчет чего? — сухо поинтересовалась девушка.
— Да вот, слухи тут ходят… про войну-то… Ты как думаешь — будет, а? — затаила дыхание мать.
У Рыски аж язык зачесался для язвительного: «Я ж тебе сразу, еще из-за двери ответила!» Пусть им там, в веске, тоже сон отобьет.
Но дразнить судьбу девушка побоялась. Накличешь еще!
— Мне-то откуда знать? — хмуро сказала она. — Может, будет, а может, и нет. Это только тсарю известно.
Мама заискивающе хихикнула:
— До него поди доберись, да и не родня он нам.
— А я чего — родня, что ли? — грубо спросила Рыска.
— Мать ахнула, всплеснула руками. Прежде чем она успела опомниться, девушка отвернулась, буркнула: «Чтоб больше меня по такой ерунде не будили!» — и, не оборачиваясь, пошла к лестнице.
Спохватилась Рыска уже на чердаке. Надо же, три года здесь не ночует, а стоило задуматься — ноги сами привели. Вот глупость какая, теперь не слезть, пока эта из сеней не уйдет!
Девушка на цыпочках пробралась к своему детскому тюфяку, села и угрюмо подперла кулаком подбородок. Полная луна светила прямо в окошечко, ярко освещая кусок пола. Рыска знала, что это, ненадолго: через лучину-другую она сдвинется по небу, и на чердаке резко потемнеет.
Слышно было, как мама тихонько плачется дедку:
— Вот вырастила доченьку! Я из-за нее такую муку приняла, поила, кормила, заботилась… а она! Верно говорят: яблочко от яблоньки…
Дедок дипломатично молчал. Рыске ужасно хотелось выкрикнуть что-нибудь обидное вроде: «Ты ж яблонька и есть!», — но это было бы уже совсем по-детски. К тому же мать разойдется еще сильнее, начнет причитать в голос, вообще весь дом перебудит.
Наконец гостья выговорилась и с надеждой спросила у дедка:
— Как там мой племянничек? Жениться еще не собирается?
— Вроде насмотрели какую-то, на хуторах под Зелеными Сыроежками, — с облегчением отозвался старик (кому приятно слушать бабьи жалобы, да еще, прямо сказать, несправедливые?). — После праздника в гости поедут, знакомиться.
— Хорошо бы. — Голос матери тоже повеселел. — Дай-то Богиня, и моего кукушонка удастся пристроить.
Рыска стиснула кулаки. Ах вот оно как! Выходит, Сурку эта идея не сегодня в голову пришла, был уже у них с братом разговор.
А ведь правда, лучшей женки для Пасилки не стоит и искать. Вроде как родня — но не по крови, дети здоровенькие будут. Со здешним хозяйством накоротке, всему обучена, и служанка, и видунья, и знают ее с детства как облупленную…
Шиш вам! Не знаете!!